понедельник, 16 апреля 2018 г.

Три дня для вечности...



Три дня. Три неожиданно теплых и пронзительно солнечных дня потребовалось нашим парням из ПО "Забытый батальон", чтобы расправить придавленные желтым себежским песком страницы жизни и гибели трёх бойцов из ставшей нам уже родной 170-й стрелковой дивизии, сформированной 80 лет назад в далекой от нас Башкирии.

77 лет назад, 5 июля 1941 года в этом месте было также солнечно и жарко. 391 полк 170 стрелковой дивизии вкопался в склоны длинной холмистой гряды на западной окраине приграничной деревеньки Заситино и отбивал яростные атаки наступавших фашистов из элитной дивизии СС "Мертвая голова".
Нашим бойцам была абсолютно безразлична "элитность" лезущих на них врагов, зато они четко понимали свою боевую задачу - стоять на этих песчаных холмах до самого последнего предела своих возможностей, заставляя противника распылять и рассредотачивать направления своих ударов.
Не сумев нащупать в обороне башкирской дивизии слабое место, фашисты приняли решение проламывать укрепления 391-го полка крупнокалиберной артиллерией, сосредоточив её огонь на узком участке фронта.
Когда на передний край наших траншей с воем начали падать тяжелые снаряды вражеской артиллерии, командованию 391 полка стало понятно дальнейшее развитие событий: фашисты больше в атаку не пойдут, а будут ждать за железнодорожной насыпью, пока их артиллерия разносит вдребезги наши оборонительные рубежи.
После первых пристрелочных снарядов, вражеские орудия начали смертоносную молотьбу, закидывая нашу оборону тоннами раскаленного визжащего металла.
Жить нашей пехоте в своих окопах да траншеях оставалось считанные минуты…
Но на самом деле всё пошло по иному сценарию. Понимая, что оставлять пехоту на переднем крае в данной ситуации означает её безнаказанное истребление, командование полка принимает единственно верное решение - отвести основную часть личного состава на вторую и третью линию обороны уже непосредственно в самой деревне Заситино.
Но не всем была дана отсрочка… Кто-то должен был остаться в передовых траншеях под огнем вражеской артиллерии и прикрывать отход товарищей, не допуская внезапного прорыва фашистов сразу за нашими отходящими солдатами.





Оплывшая, но не потерявшая своих очертаний траншея нашлась на краю высотки, поросшей сосновым лесом, в 50-ти метрах от бетонного забора современного таможенного терминала, построенного в километре от границы с Латвией. По ровной асфальтированной площадке с ревом перемещаются разноцветные грузовики, а здесь, на краю окопа все звуки заглушаются ровным гулом качающегося под ветром строевого леса. Одного взгляда на траншею достаточно, чтобы понять, что отрыта и оборудована она была нашими солдатами именно в 1941 году: направления брустверов и пулеметных гнёзд обращены как раз в сторону границы и идущей вдоль нее железной дороги; именно оттуда и ломились на нашу оборону наступающие эсэсовцы.
Дальше – привычная поисковая рутина: приборы включены, щуп и лопата привычно угомонились на вспотевшем под лямками рюкзака плече.
Гулянки по лесу не получилось. Буквально на первых метрах траншеи крякнул звучный «выхлоп» металлодетектора: внизу большое и ржавое железо. Прибор в сторону, щуп впился в землю и аккуратными короткими рывками стал уходить вглубь засыпанной траншеи, на самое её дно, расталкивая слежавшийся песок в поисках последнего защитника этого рубежа…




Звук, который передаёт через себя поисковый щуп касаясь о кость, невозможно спутать ни с каким другим. Его оттенок нельзя однозначно описать словами, эту вибрацию надо впитать в себя через держащую щуп руку. Даже защитная перчатка не в состоянии заглушить это ощущение от встречи закаленного железа с человеческой плотью…
Вот и в этот раз именно такой своеобразный суховатый стук передал из глубины спрессованного песка вибрирующий от нагрузки полутораметровый щуп.
Четыре лопаты, четыре пары глаз, напрягшиеся под камуфляжем руки и спины. На старом бруствере – гора свежевыброшенного золотистого песка. На дне раскопанной траншеи – ржавая советская каска, ботинки, противогаз, коробка с пулеметными дисками, перепревшие куски красноармейкой шинели. И вперемешку со всем этим – потемневшие человеческие останки…
Небольшой перекур – скорее не для отдыха, а, чтобы собраться с мыслями, и унять дрожь в руках. Ведь теперь самое важное - смертный медальон солдата.
Поисковики безвариантно уверены - он должен быть, и он где-то здесь, под ногами, в холодном податливом песке. Поисковый опыт работы по бойцам 170 стрелковой однозначно свидетельствовал - командиры этого соединения свой хлеб кушали не зря: раз устав требовал наличия у подчиненных красноармейцев заполненных смертных медальонов, значит эти медальоны у них были до самого конца.
Теперь уже стоя на коленях на дне неширокого пока раскопа копари перетирают между ладонями весь песок, что окружает останки того, кто стоял здесь 77 лет назад.
Двадцать минут, полчаса. Ничего. Гудят затёкшие в согнутом состоянии спины, дрожат от напряжения колени. Отдохнуть? Пока не заслужили.
Снова на дно траншеи и опять пальцы да ладони, словно экскаваторы загребают влажный песок. Еще полчаса и…. Есть! В гуще разрыхленного грунта чёрная точка бакелитового пенала… Вы хоть раз слышали, как орут от радости поисковики? Нет? Белки с контузией с деревьев падают.








Спустя двое суток, это место не узнать совершенно, зато теперь оно выглядит так, как выглядело 77 лет назад. Траншея «выставлена» в полный рост, на бруствере выложены 22 гранаты РГ-33, в серединной пулеметной ячейке стоит выкопанный прямо здесь же «дегтярь»...
Но весь этот антураж, хоть и выглядит выразительно, второстепенен по отношению к главному – обнаружены останки трёх красноармейцев, погибших в этой передовой траншее 5 июля 1941 года. Двое из них – опознаны по найденным при них смертным медальонам. Третьего медальона найти не удалось по совершенно объективной причине – владелец погиб от прямого попадания снаряда прямо в его участок траншеи…
Зато Парьев Василий Данилович, 1911 года рождения и Резанцов Иван Иванович, 1911 года рождения, неимоверными усилиями их современных земляков вырваны из скорбного строя пропавших без вести и вскоре обретут на родине заслуженное и достойное захоронение, на котором будут начертаны их воскрешённые имена.

Есть в этой истории еще один удивительный штрих: удалось установить связь с дочерью Василия Даниловича Парьева. Её сейчас 85 лет и её фамилия по мужу – Резанцова. Чувствуете связь? После войны дочь Василия Парьева вышла замуж за сына Ивана Резанцова.

Траншею мы решили не закапывать, пусть останется как есть.







5 июля 1941 года, когда командование 391-го полка приняло решение вывести свои подразделения из-под начинающегося артиллерийского налёта, в этой передовой траншее с пулеметом остались прикрывать отход трое: красноармейцы Василий Парьев, Иван Резанцов и третий, неизвестный солдат.
Уходящие от них однополчане оставили им дополнительный запас пулеметных дисков и гранат, понимая, что оставаясь, их товарищи практически обречены.
Иван Иванович, Василий Данилович и их товарищ понимали это не хуже остальных. Но кто-то должен был остаться. Другого выхода не было.

В начавшейся войне еще долго не будет другого выхода. Но, в конечном итоге, для тех, кто выжил и продолжил сражаться, выход нашли те, кто остался.