Легенда о Чертовом мосту. Озеро Свибло Себежский край.

Есть ли смысл верить древним легендам и преданиям? Этот вопрос не единожды задавал себе каждый человек, кто хоть раз читал о разных, кажущихся невероятными в наш просвещенный век событиях, происходивших во времена старинные и оттого, вроде как, таинственные.
То стоящая на холме церковь, со всеми её посетителями внезапно и целиком под землю уйдет, продолжая из-под неё оглашать окрестности колокольным звоном на протяжении следующих столетий.
То войско вражеское, издалека пришедшее с огнем и мечом, встретит какого-нибудь местного старца, после чего вдруг за одну ночь в камни превратится.
И так далее, и тому подобное…

И звучат эти предания старины глубокой вроде как несерьезно для современных людей, окруженных всемогущими технологиями и вооруженных знаниями о материальном и духовном.

Однако, что-то в глубине души заставляет нас, услышав некоторые легенды, отнестись к ним с некой долей доверия - не просто же так наши предки ни с того, ни с сего фиксировали странные для них события в своих летописях.
Какие-то мифы в наше время были развенчаны стараниями ученых-историков и специалистов в иных областях знаний; какие-то - так и остались живущими легендами, не опровергнутыми, но и не подтвержденными.

Есть в нашем Себежском крае одна из таких легенд - захватывающая и очень древняя.

Речь в ней идет о временах, когда такого понятия, как государство, вообще не существовало. На нынешней территории Себежского края жили тогда племена ливов и свевов (свебов). Первые отнесены современными учеными к группе финских племен, вторые - к древнегерманским.
Племена эти очень древние и к XII о них уже не упоминали нигде.

Легенда, которая вызвала у меня интерес и желание её хоть частично проверить, родилась на озере Свибло, что расположено на территории Себежского района. Само озеро можно без допущений назвать заповедным: оно расположено в редконаселенном месте, в глуши обширных лесов и больших болот.

На берегах этого озера, размером 5х7 километров сегодня сохранились только три населенных пункта, в которых проживает суммарно менее ста человек.


Итак, в стародавние времена жило на берегах озера Свибло племя свебов. По одной из версий, название озеро Свибло пошло как раз от названия племени - свебы.
У вождя этого племени была дочь, и, как во всех древних легендах, была она красоты невероятной. Ожидаемо, что сватались к ней многие проживающие на оперативных просторах приозерья молодые парни и мужички постарше.
Естественно, что для сохранения исторической интриги, никому эта девушка взаимностью не отвечала, чем неслыханно радовала своего влиятельного отца.
И вот, в один из дней в расположение племени свебов прибыли ребята из племени суровых финских ливов. С вопросом - не согласиться ли достопочтенный лидер и, по совместительству, председатель правительства свебов, отдать свою красавицу-дочь замуж за аналогичное должностное лицо прибывшего подразделения ливов. Если главный свеб-отец согласиться на данное заманчивое, по мнению ливов-сватов предложение, то после регистрации брака они - ливы, гарантируют свебам значительные финансовые инвестиции и доступ к своим передовым технологиям.
Свебский вождь решил древнюю традицию не нарушать и финское предложение отверг в обтекаемых дипломатических формулировках. Так и сказал на древнесвебском: - идите... домой, суровые финские ливы.
Но конкретные древние ливы не даром были причислены к финским; они решили уточнить у вождя свебов, по какому конкретно маршруту им только что посоветовали заворачивать салазки.
Мудрый и прозорливый вождь свебов понимая, что вечер перестаёт быть томным, решил применить древнеполитическую хитрость и с потенциальными родственниками конфликтовать не стал.
Он предложил им следующее: за одну ночь настойчивые ливские парни должны построить через озеро Свибло мост. Или дамбу - это что им понравится. Проложить упомянутую транспортную коммуникацию ливы должны с противоположного берега озера прямо к территории, где и зарегистрирована в данный момент по месту проживания своего мудрого отца его дочь-красавица.
Если к утру названная магистраль через озеро будет построена, красавица-свебка переходит в ливское подданство и по вновь построенному мосту убывает туда, где древний Макар телят не пас.
Поскольку услышанное ливами условие содержало немного слов, они решили на него согласиться и легли на обратный курс.
Выдвигая данное конструктивное предложение, вождь свебов отлично понимал, что упорным ливам предложенный проект в указанные сроки не реализовать. Дело даже не в том, что в бюджете ливского племени средства на строительство такого объекта предусмотрены не были.
Мудрый свеб гарантировал своей дочери, не горевшей желанием менять свою избу на ливскую, что пока ливы:
-доберуться по темноте домой
-разработают при скудном искусственном освещении проектно-сметную документацию
-согласуют ее с уполномоченными на противоположном берегу озера ведомствами
-выберут на конкурской основе исполнителя работ
-определят поставщика строительных материалов
-проведут экологическую и иные экспертизы проекта
-произведут межевание земельных участков, выделенных под строительство
и реализуют еще сотни, положенных в древние времена процедур, она сама успеет сделаться прабабкой и выведет свое племя на траекторию стабильного роста уже в рамках нового технологического уклада.
И вообще, свебский папа сам за придуманный им проект никогда бы не взялся.
Легли древние свебы спать на своем берегу озера уверенные, что торопливые на согласие ливы сейчас мылят друг другу холку за то, что взяли на себя невыполнимые обязательства при отсутствии перспектив их реализации.

Однако, как гласит легенда, дальше все пошло не так, как задумал древний свеб-предводитель.
Как только окончательно стемнело, со стороны ливского берега раздался сильный шум и по озеру пошли огромные волны.
Выбежавшие к озеру свебы-часовые увидели, что на противоположном берегу какие-то темные фигуры неестественно большого для человека роста бросают в воду здоровенные камни, на глазах создавая дамбу, нацеленную на свебские пределы.
Всю ночь грохотало озеро Свибло, а в темноте, через его воды от одного берега к другому вырастала длинная дамба.
Свебские часовые пригласили на ночной берег своего вождя, который также не поверил своим глазам, а вот в наличие у ливов тайных строительных технологий начал потихоньку верить.
Пока свебы на своем краю озера судачили о том, как теперь им выкручиваться, если к утру непонятно кем построенная дамба упрется в их берег, наступило утро.
Как только первые лучи восходящего солнца раскрасили небосвод, грохот строительства внезапно прекратился. На противоположном берегу никого не было видно, а недостроенная дамба торчала из воды, нацеленная на берег, где стояли сонные и ошалевшие от такого дива свебы.

Какими силами и где были добыты огромные камни и кто бросал их в воду - старая легенда не поясняет, а поддавшиеся на тонкую провокацию ливы никаких архивов после себя не оставили.
Поскольку население древних племён, обосновавшихся на берегах озера Свибло всё необъяснимое списывало на чертей, являвшихся им по различным причинам, то и в этом случае люди назвали эту недостроенную дамбу “Чертов мост”,
Надеюсь, что красивая дочь хитрого отца-свеба выросла хорошим человеком, выйдя замуж по-любви, а не из-за дамбы.

Вот и вся легенда, донесенная народной молвой до наших дней с небольшими различиями в деталях.

Итак, я решил проверить легенду на местности.

На старых картах 1924 года на южном берегу озера Свибло обозначено место с названием “Чертов мост”. Если толковать информацию из древней легенды применительно к конфигурации данного места, то оно, действительно похоже на недостроенную дамбу, нацеленную от одного берега к другому. Расстояние между берегами в этом месте чуть более 2-км. 

И вот я еду на берега озера Свибло, на этот легендарный Чертов мост. Хочу своими глазами увидеть, есть ли в его конструкции что-то таинственное и необъяснимое даже для современного уровня знаний о чертовщине и всяких секретных строительных технологиях древности.
Проехать на Чертов мост сегодня можно совершенно спокойно на любой автомашине, но я бы рекомендовал всё-таки рамную полноприводную машину.
Прямо у основания Чертова моста находится тихая и очень живописная деревня Шалаи, сегодня в ней живет человек двадцать.

От деревни в сторону озера Свибло идет одна единственная дорожка и выходит она на километровой длины узкий мыс, поросший сегодня смешанным хвойно-лиственным лесом.
И что интересно, форма этого мыса действительно похожа на то, что его насыпали. Хребет Чертова моста - это достаточно высокий и протяженный гребень, состоящий из огромного числа камней. Это поистине мир камней!
Здесь в большом количестве присутствуют огромные валуны, некоторые из них размером с легковой автомобиль. 

Вокруг уложенных в основание гребня больших камней лежат камни меньших калибров.
Я прошёл по всему гребню, основывающему Чертов мост и у меня действительно появилось ощущение некой рукотворности этой конструкции.

Гребень, или дамба (мост) практически по всей своей длине имеет высоту от пяти до семи метров, а каменные склоны - практически одинаковой крутизны. Если эта дамба появилась по воле природных катаклизмов, то эти самые катаклизмы были чудесно избирательны и аккуратны в процессе нагромождения камней различных размеров именно в этом конкретном месте.
Что интересно, в самой деревне Шалаи и на прилегающих к ней территориях никаких нагромождений камней не наблюдается. Грунты там глинистые, рельеф - всхолмленный, но каменных залежей просто нет.

Загадка природы?

Пройдя от основания до самого острия дамбы, я почти уже начал верить в правдивость древней легенды. Оконечность же мыса меня практически убедила в том, что легенда - не легенда.

Длинная каменная гряда закончилась крутым спуском практически на уровень современного озера. Профиль спуска очень напоминал как раз его искусственное происхождение. Слишком ровные и крутые у него склоны, слишком аккуратно уложены камни, подозрительно грамотно спрофилирована поверхность берега и уходящего в глубину дна. В укладке разнокалиберных камней относительно друг друга просматривалась некая система.

Дальше, за крутым спуском, в направлении противоположного берега идет невысокая, (полметра над уровнем воды) песчаная коса, на которой также имеется несколько куч из крупных камней.

Кончается коса резким обрывом на глубину около семи - восьми метров.
Если оценить все увиденное мною на Чертовом мосту, то можно предположить, что если он и имеет рукотворное происхождение, то строили его точно черти. Обычные люди просто не смогли бы в древние времена достать такое количество огромных валунов, притащить их сюда и сложить в таком порядке.

А если создателями моста были черти, то и они оказались неисполнительными строителями, раз бросили свой объект в начальной степени готовности.
Повторюсь, во внешнем виде Чертова моста угадываются некоторые строительные технологии типа засыпки дна озера камнями в направлении хода дамбы, укладка на это основание крупных валунов, образующих непосредственно тело дамбы, отсыпка берегов дамбы более мелкими камнями, профилирование склонов и почти одинаковая высота и ширина дамбы на всем ее протяжении до того рубежа, где у чертей кончились либо камни, либо время, либо их чёртово терпение.

Если же смотреть на Чертов мост с современных позиций, то как транспортная коммуникация он был не нужен ни древним ливам, ни древним свебам.
От основания Чертова моста до того места, куда он был направлен на противоположном краю озера, по берегу всего восемь километров. Полтора часа ходьбы пешком.
В годы Великой отечественной войны Чертов мост был местом боевых действий. Зимой 1944 года с его берега советские воины по льду замерзшего озера уходили на штурм фашистских укреплений, расположенных на противоположном берегу. Напоминанием о тех событиях остаются длинные окопы, выкопанные сначала немцами, а потом советскими солдатами по всей длине каменистого гребня.

А легенда о древних свебах и ливах всё равно красивая. Надо верить в легенды. Тогда у вас появится желание поехать и проверить их. И может быть, даже найти подтверждение их истинности. Как на Чертовом мосту. Ну откуда здесь столько камней? И почему они лежат так, а не иначе? И куда, собственно, делись черти?

Сержант Назаров. Послесловие

Когда занимаешься поисковой работой долгие годы и погружаешься в практически не прекращающийся процесс осмысления её цели и результатов, поиска формулировок и эмоциональных определений причин, по которым ты в очередной (десятый или сотый) раз оказался в этом лесу или поле, в этом болоте или на этой высоте, то вольно или невольно начинаешь соотносить себя с теми, упавшими в бездну небытия, на чью историческую территорию ты наведался, навьюченный поисковой техникой и экспедиционным снаряжением. Когда ломаная линия твоих перемещений по лесу, бывшему когда-то давно полем боя упирается в точку, где ты с товарищами “цепляешься” за бойца, укрытого землей, за которую он сражался тогда, когда тебя на этой планете даже в проекте еще не было; когда твоя поисковая команда, отстояв на коленях несколько часов подряд в узком раскопе вынесла по косточке на свет божий того, чье имя ты в этот момент хочешь узнать больше всего, что имеет для тебя значение, ты, поневоле, начинаешь проходить с этим давно погибшим бойцом последние его шаги и домысливать то, чему он был тогда живым свидетелем. Собрав вокруг бойца все гильзы и осколки, раскопав до материкового слоя все заплывшие землей позиции и воронки от снарядов, ты, сквозь десятилетия мирной тишины, начинаешь проникать в ход и логику того далекого боя. Уже практически наяву, сквозь гущу современного леса ты видишь, как на просторы бывших полей выползают смутные, полупрозрачные силуэты вражеского войска. И вот, стоя на дне раскопанной тобой траншеи, на том самом месте, где еще несколько часов и семьдесят восемь лет назад лежал погибший в том бою боец, ты в своих мыслях уже не современный поисковик. Ты в этот момент - это Он, чье имя ты еще не знаешь. Еще не открыт его смертный медальон. Ты - на его территории и на его месте.

И он начинает рассказывать тебе. Как всё было тогда. И почему все пошло так, а не иначе.

Ты начинаешь думать как Он. Потому что тебе известна его боевая задача. Тебе про неё никто не говорил. Но ты знаешь, чем и благодаря кому закончилась та, не заканчивающаяся для тебя война.

В эти мгновения осмысления и проникновения на тебе его, поднятого тобой бойца, форма. И на тебе его же задача и ответственность.

Из-под нагретой июльским солнцем, пропахшей твоим солдатским потом стальной каски ты смотришь на противоположный край неширокого и ровного поля. Ты знаешь, что там вот-вот должны появиться фашисты. До этого момента ты только слышал про них на войсковых занятиях. Теперь тебе предстоит их увидеть.
Ты и твои товарищи, примчались из далёкой Башкирии сюда, на просторы себежских возвышенностей, только ради встречи с ними.

Они идут и едут в твою сторону, в сторону твоего дома, где остались твои родители, твои братья, жена и дети. Они ползут, чтобы убивать. Другой цели у них нет и они не скрывают этого.
Поэтому и должна состоятся твоя с ними встреча. И они должны умереть.
А чтобы они не прошли через твой рубеж, неся смерть и разруху твоему дому, ты сам должен быть готов умереть. Без истерики. Сражаясь деловито и спокойно, скрывая свой страх перед боевыми товарищами. Забрав с собой побольше вражьих жизней.

Перед встречей с врагом ты долго ехал, потом долго шёл, взбивая уставшими ногами пересушенную июльским зноем пыль проселочных дорог, уводящих тебя в зеленые просторы себежского приграничья. Потом, практически без перерывов на сон и еду, ты много копал, пилил, рубил, забивал и связывал, подготавливая основные и запасные позиции для своего подразделения.
Закончив с этим, ты получал пулеметы, ящики с патронами, патронные ленты, диски, обоймы, взрыватели, гранаты, связки осколочных рубашек к ним.
Расставлял и раскладывал всё это по огневым позициям.
Записывал на картонках от патронных ящиков цифры дальностей до рубежей открытия огня, ориентиры, углы и направления.
Вокруг тебя суетливо сновали десятки знакомых и не очень тебе людей в форме, делая ту же самую работу, что и ты.
Командиры торопливо перебегали между позициями, в десятый раз перепроверяя какие-то мелочи и давая команды.

Вся эта суматоха было буквально пронизано ощущением всеобщей тревоги, давящей на твое сознание напряжением перед встречей с неизвестным и неизбежным…

Под вечер, когда твое уставшее тело уже молило об отдыхе, ты, взяв с собой двух своих бойцов, побежал в ближайший тыл батальона за пайком на всё твоё отделение.
Можно, конечно, было бы отправить за пайком своих бойцов одних, но дело в том, что в армии всё положенное по нормам обеспеченности выдают под роспись командирам. Поэтому пошёл ты. Ты ведь младший командир в своём взводе. Это твоя забота.
Получив свертки, банки и коробки и рассовав всё это по вещмешкам, ты, вполголоса матерясь, тут же на кухне, получал перевязочный материал и еще какую-то непонятную тебе медицинскую хрень. А когда ты пробурчал себе под нос, что тебе и жратву-то всю не унести, а тут еще и медицину на тебя нахлобучили, усатый и охреневший от нервотрёпки фельдшер буквально наорал на тебя: - Бери, бля, что дают! Или ты, чёрт ленивый, будешь дырки от пуль в себе хлебом затыкать?!

И, осознав эту простую истину, ты пёр на себе, поднимаясь на дрожащих от перегруза ногах на крутой песчаный холм все эти пайки, свертки с перевязочными пакетами и еще чем-то, что старшина просто навьючил на тебя.
Буквально рухнув в дно своей пулеметной позиции, придавленный принесенным добром, ты не глядя рассовал в протянутые к тебе руки твоих бойцов все эти банки и свертки, решив для себя, что на жратву у тебя уже просто не осталось сил.
В этот момент ты думал только об одном - спать! Где угодно. Хоть на голой земле.

Однако сон так и остался в твоих мечтах. Ибо дел во взводе еще по горло. Надо посчитать своих бойцов, определить порядок их отдыха, выставить боевое охранение и установить порядок смен часовых, еще раз проверить установку на позициях пулеметов, порядок раскладки гранат и взрывателей, места размещения боекомплектов и ящиков с патронами…

А потом, проверив всё это - найти своего взводного и доложить ему по форме. После доклада - получить от него дополнительные команды и идти их выполнять. Так что, какой уж тут сон в июльскую ночь. Если и удастся подремать полусидя в траншее часик - уже в радость.

А когда рассвет еще толком не начался - ты уже снова на ногах. Почти бегом ты следуешь за своим взводным и проверяешь, глядя со стороны подходящего противника, как укрыты твои пулеметы, что будет видно противнику, а что нет. И так далее…

Сложно? А кто сказал, что будет просто? Это война, сержант. Сегодня 4 июля 1941 года. Запомни эту дату. Крепко запомни. Она важная для тебя и твоей судьбы.

Тебе и твоим бойцам повезло с позицией. Разместился ты на склоне высоты, что на левом фланге обороны взвода. А вообще - ты в центре холмистого района, размером два на полтора километра, протянувшегося вдоль государственной границы с неизвестной тебе страной Латвией, по которой сейчас ломятся фашистские дивизии, разгоняясь для броска в сторону Себежа, Великих Лук и Смоленска. Находясь на войне, очень быстро начинаешь учить географию…
Весь этот участок занят сейчас подразделениями нашего 391-го полка 170-й стрелковой дивизии. Ты со своими пулеметчиками - на самом передке. Тебе и встречать фашистов.

Перед нашим передовым оборонительным рубежом разлеглось ровное и широкое поле. За ним, по самому дальнему его краю проложена железная дорога. Из Риги в Москву. В Москву, чуешь, сержант?
Вот оттуда, из-за железной дороги и появится здесь фашист. На правом фланге обороны полка он пойдет по шоссейной дороге, прямо на Заситино, что у нас в тылу. Но это не твоя забота, сержант. На том направлении фрицев встретят тоже наши, да еще пулеметчики-москвичи, что в ДОТах обосновались. Ты видел эти ДОТы изнутри? Ух, махина, скажу я тебе! Но воевать в них я бы не хотел. Тесно там. Хрен выберешься, в случае чего. На поле, в просторе как-то сподручнее воевать. Да и небо над головой видеть приятнее, чем тот бетон. Видать те мужики, что в ДОТы полезли со своими пулеметами, совсем отчаянные. Должны они нам помочь. Их ДОТ видишь, прямо перед нашими позициями торчит. Из него по железной дороге поливать - самое то.

А задача у нас, сержант, будет самая простая. Пройти здесь к нашей обороне фашист сможет только по двум грунтовым дорогам, что пересекают железку левее и правее твоей позиции. По самой железке фриц не пойдет - там он будет как на столе. Он подойдет к ней из Латвии, через лес по тем самым грунтовкам. За железкой, у самой границы, застава наша пограничная. Она, конечно, там у себя уже окопалась. Но шансов у погранцов никаких, сомнут их фашисты. В штабе говорят, что их целая дивизия сюда прёт. Вся дивизия на этих дорожках, конечно, не поместится, но какой-нибудь полк - вполне. А полк, сержант - это много. Потому, что нас мало. Ну, не так, чтобы совсем мало. Но для того, чтобы фрица удержать, надо бы побольше.
Да ты особо не горюй. Пулеметов у нас в достатке. Патроны, гранаты, мины, всё это есть в штатном количестве. Штыки, в конце концов. Чем не оружие против мирового зла?

Так вот. Продолжаю рассказывать. Фриц, как я уже сказал, через железку перемахнуть может только вот по тем грунтовкам. Он ведь идет сюда с техникой: пушки тянет, минометы, боеприпасы и прочий арийский хлам. А его на себе особо не поносишь. Нужны дороги. Чтобы возить.
А чтобы он их сюда не привез - есть у тебя, сержант, твои пулеметы и пулеметчики к ним. Вот этим и воевать будешь. Не за страх, а по присяге, Родине данной и ею принятой.

Всё, пошли на позицию. Сильно гудит на той стороне. Скоро накинутся на нас эти черти коричневые. Хоть и обед уже скоро, а поесть хрен получится. Ничего, голодными злее будем.

Вот, пришли. Прыгай вниз, в траншею. Иди к пулемету. Смотри, видишь железку и две грунтовки на переезде? Тут метров по четыреста. Пуля летит меньше секунды дотуда. Вот по ним и будешь лупить из своих “Максимов”. “Дегтяри” пока в ход не пускай, патроны не жги. Они понадобятся, когда фашист через железку перемахнёт и на поле выйдет. Вот тут, накоротке, “Дегтяри” и выступят. А еще, пока время есть, дай бойцам команду осколочные рубашки на РГДшки надеть. Потом некогда будет...

О! Слышишь? За железкой стрельба началась! Это погранцы на заставе фрица встретили. За лесом отсюда не видно, но, судя по грохоту, нешуточно они там схлестнулись. Какое-то время погранцы противника удержат, а когда подойдут его основные силы, тогда и наша очередь придет. Ты, кстати, пройди по траншеям и скажи своим бойцам, чтобы от волнения перед боем на жратву не нажимали. Не дай бог ранение в живот. От пустых кишок меньше проблем, внутрь брюшины ничего не вывалится...

Прошёл? Ну, и как там твои орлы? Молчат? Ну и правильно! Чего теперь молоть разговоры разные. Сейчас все одинаково думают. На всех одна затея. Про смертушку сильно не беспокойся. Она смелых да умелых стороной обходит. До поры, до времени…

Смотри-ка ты, долго погранцы фрицев там у себя держат. И взрывов пока не слышно. Видать минометы немец пока не подтянул. Как подтянут - беда. Застава на краю леса поставлена, минами сложновато сразу попасть. Но когда пристреляются фрицы, погранцам крышка.
Им бы к нам отойти, чтобы сподручнее отбиваться было, но они с границы не уйдут. Такой у них порядок. Из задача - умереть громко, чтобы позади них все успели приготовиться. А они полягут все, но ходу вражите не дадут...

Ну вот, накаркал я, пошли у фрица минометы в ход. Как-то резко и плотно разрывы идут. Значит основные силы у него подошли. И калибры там серьезные, по звуку понятно. Ладно, не дрейфь! Мы тоже не пальцем деланные. Позиции у нас подготовлены, оружие готово, люди на местах и дело своё знают. Теперь только давай-поворачивайся.

Слушай, а может мне помолчать, пока ты всё это себе представляешь? Хотя, нет! Буду тебе дальше рассказывать, что здесь и как было. Ведь ты сам захотел всё это как я прожить и прочувствовать. Ты же сам за мной пришёл сюда, на мою позицию. И поскольку ты у меня в гостях, я хочу с тобой наговориться вдоволь.

Опа! Смотри! На переезде! Мотоциклисты немецкие выскочили! Два пока вижу. Остановились и в бинокли в нашу сторону смотрят. Давай быстро команду пулеметы с брустверов вниз убрать. Нехрен фрицу знать, что у нас тут и как.

Ёлки-палки! Нам бы сейчас бинокли, чтобы посмотреть, что на той стороне железки делается. А бинокль во взводе у нас только один - у комвзвода. Он то сейчас во все глаза в него смотрит. Ладно, увидит что-то важное - команда от него до нас дойдет. А не будет дополнительных команд - действуем, как определились вчера: через железку фашиста не пускать. Пусть за ней торчит. Сколько мы его там продержим - не знаю. Сколько сможем. Надо, чтобы в Заситино и Белых Ключах наши успели поглубже закопаться. Эх, артиллерии мало у нас. Сорокопятки все в Заситино поставили. А крупный калибр где-то в Броканово обосновался. Оттуда через гору будет по фрицам свои снаряды кидать. Жаль, что пристреляться они там не успели толком: так, только дорогу на Могили пристреляли и всё. А на нашем направлении только мы сейчас выставлены, да пехота в окопах между пулеметными позициями...

Во, поехали фрицы на своих мотоциклах дальше, в сторону Ильино. Не, не, стрелять не надо! Не раскрывайся пока. Всё равно никуда не доедут. Там на дороге наши саперы мин понатыкали.

Смотри-ка ты, какой фашист смелый к нам пришёл! Даже дорогу не проверил, сразу в галоп перешёл. Ну да ни…

Ба-бах! Есть! Видел, как переднюю мотоциклетку развалило? Фрицы, как тряпки разлетелись! Вот и ладненько! Спесь с них теперь сойдет! Помедленнее будут ноги переставлять. Пусть думают, что у нас здесь всё минами заложено. А нам дополнительная передышка перед боем...

О! ДОТ заработал! Смотрим, что там такое? Ага, на правофланговом переезде пехота фрицевская нарисовалась. Рановато, конечно москвичи в ДОТе стрельбу открыли, я бы подождал, пока побольше немца на поле выйдет. Ну, да ладно! Парням в ДОТе тоже надоело без дела сидеть, пусть постреляют...
Смотри, боец твой к нам бежит, явно с донесением от командира. Что там? Ага, передовые наблюдатели засекли, что немцы через правый переезд пушки тянут, явно ДОТ гасить будут. Ясно, смотрим дальше.
За эти пушки гансовские можно не беспокоиться. Как только немцы их поставят, чтобы по ДОТу прямой наводкой стрелять, они свой фланг нам откроют. А у нас прямо напротив них расчет Парьева и Резанцова сидит. Эти такого не пропустят. Глазастые. И рука у них тяжелая...
Ты на свой переезд смотри, немец сейчас лавиной попрёт, через насыпь будет прорываться...

Ну, вот и они, черти крашеные. Что у них там за железкой маячит? На дороге, что к переезду ведет? Не видишь? Да и я плохо разбираю. Жарко! Марево от рельсов идет, сквозь него резкости нет...
Неужели броневики подтянули? Это плохо. У нас только батарея минометов. Из них по броневику не попадёшь. Вот чёрт! Давай, отправляй бойца к комвзвода, пусть докладывает, что фриц через железку здесь на броне пойдет.

Ёлки-палки! Надо бы бойцов с гранатами к самому переезду отправить. Пока фриц на той стороне топчется, они по полю незаметно к переезду подберутся и залягут там. А как только броневики через переезд пройдут, так они их гранатами.

Что? Как бойцы обратно вернуться? Да… это большой вопрос. Ответ сам знаешь? Или подсказать? Это война, сержант. Тут у многих будет билет в один конец...

Во, броневик поехал. И остановился. Прямо на переезде. Я всё понял! Фриц из броневика сейчас в бинокль нашу оборону рассматривает. Мотоциклисты-то ничего из того, что увидели, доложить не успели. А этот фриц бронёй прикрылся и наблюдает. Эх, нам бы пушечку сюда. Наши артиллеристы эти смотрины вмиг бы прекратили...

Наш правый фланг уже вовсю по фашисту лупит из всех стволов. Держат вражину за железкой. И пушки не дали на эту сторону перетянуть. Парьев со своими, смотри, расчет орудия фрицевского перебил на поле...

Да, из броневика наши позиции сейчас видны отлично. Столько песка на поверхность вынуто. Он для немцев сейчас как фольга блестит. Сообразят, паразиты, где и что у нас устроено.

Ты пулеметы пока держи внизу, на дне позиции. Не надо их фрицу показывать. Путь думает, что здесь один ДОТ воюет и пулемётов наших негусто...

Время к вечеру уже, солнце сейчас как раз над железкой висит. Наши позиции как прожектором освещает. А вот нам придется против солнца стрелять, если что. И фриц это понимает. Поэтому, пойдет он наши силы пробовать как раз вечером, когда солнце нам прямо в глаза светит.
Ладно, мы ту железку еще днем всю разглядели, разглядим и против солнца. К тому же, у нас пулеметы, им снайперская точность не нужна...

Смотри-ка, пошла пехота немецкая, как раз перебегают через переезд и внизу в кювет прячутся.
Давай, заводи свою шарманку! Пулеметы на бруствера, проверить прицелы и - огонь!

На нашей левофланговой позиции всё враз ожило. Станковые “Максимы” хлестали огнём по железной дороге, переезду через неё, поднимая там пыльные фонтаны и разбрасывая вокруг визжащие рикошеты.
Перебравшиеся через железную дорогу фашисты прятались за высокой травой под насыпью, но их выкосили, стреляя прямо через траву.

Ёлки-палки! Вот это плохо! Вот это очень даже хреново! Наши пулеметные ленты через каждые три патрона снаряжены трассирующими пулями! И фриц видит по следу трассы, откуда она идет. Сейчас засекут наши позиции и начнут их давить...

Сколько мы там положили тех фрицев? Отсюда не поймешь. Но раз перестали по насыпи бегать, значит бздят сюда лезть.

Значит первая их атака захлебнулась! А мы живые и потерь у нас нет...

Всё! Сумерки. Не видно больше фашистов ни у нас, ни на правом фланге. За насыпью то они сидят, силы накапливают. С их стороны звуки моторов и всякий шум очень хорошо слышны. Готовятся к завтрашнему побоищу. Ночью они атаковать не станут на незнакомой местности, на которой еще и ДОТов понатыкано.

Стрельба закончилась и можно пройтись по позициям. Пошли, покажу тебе, где у нас и что.

На соседней справа высотке тоже “Максим” и пара ДП угнездились. Они прямо молодцы сегодня, целое отделение фрицевское с насыпи снесли.

За высоткой слева, наше стрелковое отделение с одним ДП обосновалось. Им сегодня работы особой не было, поскольку железку они не видят. Их задача - гасить вражью пехоту, когда она на поле выйдет. Там у них Пашка Сухих старший в отделении...

Можно, конечно, было бы до правого фланга сходить, к Резанцову с Парьевым, да без команды взводного нельзя. На тебе левый фланг. Вот здесь и хозяйничай. А на правом сам взводный рулит...

Давай, сержант, команду к ужину. Пусть народ животы порадует. Горячего, нам, конечно не дадут, а вот с сухпайками у нас полный порядок. Можно даже разогреть на огоньке консервы.

Топором ломай ящики от патронов, коли из них лучину и строй на дне траншей костерок. А для розжига нет ничего лучше, чем порох из патронов. Достаешь из гильзы пулю, высыпаешь и неё порох и - все дела! От пары патронов пороха вполне хватает, чтобы костёр разжечь...

Сегодня тебе, сержант, хоть пару часов надо ночью поспать. Завтра у нас будет тяжелый день. Огорчили мы фашиста по-максимуму. Полезет в драку, как пить дать. И надо тебе иметь голову свежую, чтобы грамотно боем руководить на своём участке...

Темного времени в начале июля - часов шесть. За это время все успели по паре часиков покемарить в своих траншеях. Особого облегчения этот сон никому не принёс, но нервный перегруз немного разбавили.

А вот с утра 5-го июля всё у нас пошло по жёсткому варианту.


Рано утром, пока бойцы, сидя в тыловых траншеях завтракали остатками вчерашнего сухпайка, над их головами, жужжа на излете, пролетели несколько мин. Самих минометных выстрелов ты и твои солдаты, естественно, не слышали: у фрицев минометы установлены в километре за железной дорогой. Пущенные издалека мины слышно, когда они уже подлетают к земле. Но не всегда хватает времени, чтобы понять что к чему и успеть укрыться от разлетающихся после взрыва осколков.

Первые мины прилетели и упали за занятой твоим отделением высотой, там, где разместился хозвзвод и санитарная часть. Грохот от взрывов был каким-то неестественным: сухим и звонким.

В той стороне зазвучали крики раненных и матерщина тех, кто не попал под осколки. С твоей позиции ничего в месте падения мин не видно , но тебе это и не нужно.

Твои бойцы попрыгали в свои траншеи и торопливо побежали на свои места, суматошно застегивая ремни на касках.

Ты, убедившись, что на поверхности земли никого нет, ныряешь в центр передовой пулеметной позиции и, чуть приподняв голову над песчаным бруствером, вглядываешься в линию железной дороги, ожидая начала вражеской атаки.
Но на железке никого нет. Фашистская пехота в атаку не пошла. Зато воздух наполнился шипением и свистом летящих на тебя мин.

Ба-бах! И еще! И ещё! И вот ты уже не считаешь разрывы, вжимаясь в трясущиеся и осыпающиеся песчаные стенки твоего окопа.
Знаешь, сержант, что такое - время остановилось? Это вот как раз в такие моменты. От свалившегося на тебя грохота, колыхания горячего воздуха, какого-то непонятного звона и свиста, ты вообще перестаешь понимать ход времени. Все чувства прибиты к земле. Все, кроме одного - и это не страх. Страха нет, потому, что не виден его источник. Единственное, что поселилось в тебе сейчас - это полное оцепенение...

Фашисты перепахивали минами твою и соседние высотки минут тридцать. Все эти минуты ты сидел на корточках на дне своей позиции, упершись спиной в ее песчаную стену и закрыв уши руками. Больше ничего ты не делал, ибо ни в чем другом смысла не было.

Ты даже не понял, когда закончился вражеский обстрел. В грохот и свист последних разрывов внезапно вплелась звонкая трель пулемета с соседней позиции.

“Немцы”! - это даже не крик был, а электрический разряд, пущенный по линии твоих траншей и подбросивший всех вас вверх, ставя на ноги.

И вот твоя голова в широкополой зеленой каске уже торчит поверх бруствера, а твои глаза сверлят стелющийся над землей дым, проникая сквозь него в направлении железной дороги.

Точно, фрицы! Словно муравьиный поток, они хлынули через переезд, разбегаясь по дальнему краю поля и залегая в придорожную траву.

Никто и никакой команды на открытие огня твоим пулеметчикам не давал, но она и не нужна. Теперь твой взвод работал как единый боевой организм. Станковые пулеметы тряслись на своих станках, поводя по сторонам изрыгающими смерть раскаленными стволами.

На твоей позиции расчет “Максима” буквально прикипел к своему стреляющему оружию, не обращая внимания на вражеские пули, взбивающие пылевые фонтаны на брустверах и вспарывающие поверхность утоптанного дёрна.

С насыпи по позициям взвода тоже лупили немецкие пулеметы, но твои бойцы передавили их один за другим….

Вражеская атака закончилась также внезапно для нас, как и началась. Фашисты перед нами просто кончились. Но облегчения это никому из нас не принесло. Все понимали, что это не победа, а просто передышка в долгой и неожиданно - очень трудной войне.

За насыпью железной дороги развернулось целое вражеское войско и оно быстро не кончится.

Вот такие дела были у нас в этом месте, сержант…

После этой атаки была еще одна, но и ее мы отбили. Ты тогда пошёл по позициям на своём левом фланге и картина там была тяжкая. Несколько прямых попаданий минами в траншеи и пулеметные гнезда. Погибли пять твоих бойцов. Причем трое - в клочья.

Ты тогда сам себе удивлялся, что смог смотреть на это кровавое месиво из человеческой плоти и рваного тряпья на нём. Опознать этих бойцов тогда ты не смог, не по чему было. Их смертные медальоны улетели, сорванные с тел вместе с кусками формы.

Двое погибших были целехоньки. Только бурые пятна на груди и животе: там, куда вошли осколки. Посмотрев в их землистого цвета лица, ты спокойно залез к ним в карманы, нащупывая в них капсулы смертных медальонов.

По приказу, ты должен был забрать из смертного медальона один бумажный вкладыш, а второй положить обратно в капсулу и оставить её при теле погибшего. Но, повертев капсулы в руках, ты понял, что класть крохотный бумажный свиток тебе некуда. Разве что в забитые песком карманы гимнастерки. И ты решил, что заберешь медальоны целиком и отнесешь их в штаб, чтобы там учли твоих бойцов как погибших.

Вытряхнув из правого кармана гимнастерки набившийся песок, ты положил туда смертные медальоны и заторопился в штаб батальона.

Спустившись по обратному скату высоты в узкую низину, ты вышел в расположение вашего хозвзвода и санчасти. Там всё было разгромлено. Взрывами раскиданы какие-то ящики, тряпки, бумага и среди этого - погибшие люди. Те, кто вчера выдавал тебе все эти коробки и свертки с банками, из которых потом кормились твои солдаты.

Обойдя стороной это развороченное разрывами место, ты наткнулся на лежащее среди кустов мертвое тело. Это был пожилой, усатый фельдшер. Тот самый, кто материл тебя, засовывая тебе в руки свертки с перевязочными пакетами.

Внезапно ты остановил ход своих мыслей на том, что тебе очень жалко этого погибшего немолодого и при жизни - очень ответственного дядьку. Вот почему он лежит здесь мертвый, в этих кустах, подобно большой измятой тряпке? И кто теперь будет его хоронить? Где? Кто знает его имя?

Наклонившись над убитым, чтобы искать его смертный медальон, ты с чего-то вдруг обратил внимание на висевшую у него на ремне алюминиевую флягу.

Машинально, даже не понимая зачем, ты отстегнул от мертвого тела флягу и в каком-то оцепенении открутил крышку. Во фляге был спирт. Чистый медицинский.

Вот, дядька! - подумалось тебе - правильный ты был человек… После смерти спасибо тебе от незнакомого сержанта.

В штаб ты не пошел. Решил, что отдашь смертные медальоны своему взводному, когда он к тебе на левый фланг придет.

Но, не пришел к тебе твой взводный. И ни к кому он не пришел… И где лежит он, до сих пор никто не знает.

Пока ты ходил, твои бойцы почти заново откопали полузасыпанные позиции и сидели в них в полудреме, вздрагивая в моменты, когда сон начинал глушить их сознание...

А потом, сразу после обеда был еще один артиллерийский налёт. Около часа шатало и трясло твои позиции. Ты торчал в своей левофланговой траншее и уже привычно - за один день привык - замирал при каждом подходе волны летящего сверху воя и паскудного шелеста. В этот раз ты решил не сдерживать себя и отхлебнул из фельдшерской фляжки.

Помогло не особо. Нервы, натянутые сильнее струн, отказывались подчиняться прокатившемуся вниз по горлу приятному жжению.
Не, больше не буду - решил ты и пристегнул початую флягу на свой ремень...

Ну, а дальше что… Тот снаряд ты, конечно же, не услышал.Он, падая с высоты, выбрал почему-то твою позицию.

Ты тогда привстал в окопе, чтобы посмотреть, не пошли ли немцы в атаку, пока их артподготовка не закончилась.

И не боялся ты уже ничего. Стоял и смотрел.

Пятнадцать килограммов разогнанного до сумасшедшей скорости металла, начиненного взрывчаткой, ударили прямо в бруствер твоей позиции, в метре от тебя.

Ты ничего не почувствовал. Просто перестал видеть и слышать….

Ладно, вылезай из моего окопа. Что за работа у тебя такая странная - поисковик. При нас таких не было.

А потом вы пришли на мою позицию. Сколько времени, говоришь прошло? Семьдесят восемь? Три четверти века. Это много.

Что? Еще и товарища моего нашли? Где? На другом конце траншеи? А фамилия как? Не знаете… А, пока не знаете. Ну, вы же способные - узнаете.

Как? И Парьева с Резанцовым нашли? И Пашку Сухих? Ох, жалко, не выжили парни…

А я вот тебе битый час уже рассказываю, как и что здесь со мной было, а сам представиться так и не сподобился.

Я - Назаров Тихон Егорович, сержант, младший комвзвода. В двенадцатом году родился, тысяча девятьсот. Из Башкирии родом.

Вот мой смертный медальон, открывай. Там всё написано.

5 июля 1941 года я погиб. Это вы уже сами знаете.

А подо мной та фляжечка лежит, целехонькая. Снимай крышку. Помяните уж нас, не брезгуйте спиртиком дядьки того усатого. Как знал он, что пригодиться его запас.

А меня домой отвезите. Я, когда уезжал на войну, знал, что мы победим. И что я вернусь, тоже знал. Очень даже в это верил...