Фонвизин и пустота.

 Иногда взбреде́т в голову какая блажь - и сделать  с нею ничего не можешь. Ибо - интересные открытия она сули́т. Ну, не всегда, конечно - открытия, но что-то ранее не ви́данное и не осмы́сленное - точно.

Вот и сегодня: нудные и липкие дожди закончились, желтизна в листве еще  неплохо сохранилась, да и техническая готовность моего фотодрона подтолкнула - нечего сидеть в тепле, да уюте; давай - вперед за невиданным и незнакомым.

День уже ко́роток, почти сплошная облачность не даёт солнцу раскрасить своим светом позолоту дремлющих лесо́в. Но, это если смотреть из окна своего дома. А если взять и уехать на натуру, то там и облака - не облака, и света для красочных фотографий хватает.

Главное - быстро найти тему: что снимать и зачем.

И вот тут и нужно вспоминать быстро….

В совсем далекие уже времена, при царях еще, нашу благословенную себежскую землю периодически украшали своими посещениями многие известные исторические и творческие  личности - писатели, поэты, художники, военачальники и тому подобные знаменитости. У многих из них в себежских землях были свои поместья да усадьбы, во время посещения которых нахлынувшее вдохновение и благодатный воздух позволяли им творить такое, что мы потом изучали это в школах и что-то даже помним до сих пор.

Не буду утруждать читателя перечислением всех знаменитых фамилий, почтивших своим присутствием наш край, а скажу сразу - сегодня я решил посмотреть на места, где в конце 18-го века жил и творил русский литератор екатерининской эпохи Денис Иванович Фонвизин.

В Себежском уезде Денису Ивановичу, тогдашним министром иностранных дел Российской Империи Н. Паниным, были дарованы два имения - Руко́во и Теле́жники. Правда, в те далекие времена Руко́во называлось Рыко́во, ну да ладно…

В описаниях этих име́ний есть упоминания о том, что имелись в них парки с аллеями, пруд и каменные здания.

Понятное дело, что до наших времен всё это не могло сохраниться в первозданном виде: послереволюционное переустройство сельской жизни, Великая Отечественная война, послевоенные мелиорации и увеличение посевных площадей сурово исковеркали красивые старинные ландшафты.

Мне сегодня хотелось посмотреть на то, что осталось.

Благо, старых топографических карт, где указаны парки и сады в деревнях, у меня запасено вдоволь, поэтому на местности мне искать ничего было не нужно.

Итак, первая цель - деревня Руко́во - основное имение Д.И. Фонвизина. 

Сегодня Руко́во - это деревня с немногочисленным населением, живущим практически на одной улице.

Старая деревня, расположенная вдоль дороги Идрица-Бояриново, практически исчезла, оставив брошенные и догнивающие в зарослях кустов и крапивы бревенчатые дома. Старики оставили этот мир и их жилища никому больше не пригодились...

До “перестройки” же Руко́во была большой деревней, состоящей как минимум из трёх улиц и множества крепких жилищ. В деревне было несколько больших скотников, дающих работу и возможность строить планы местным жителям и их детям.

Старинный парк, обозначение которого я нашел на довоенной карте, сегодня утрачен на 100%. Я обошел по кругу место, где он ранее находился и…. ничего не увидел. Плотные заросли кустарников, крапива в мой рост, трава  - российские джунгли, если короче. Старинный пруд превратился просто в пятно, поросшее яркой и сочной травой.

Ладно, не видно с земли - это не проблема. Дрон взвился ввысь и транслировал мне на монитор виды окрестных красот. Сверху место старинного парка угадывалось хоть и с трудом, но все-таки очертания его были видны более отчетливо. Естественно, никаких следов аллей, дорожек - ничего этого сверху тоже не видно.

Жаль, утрачена старинная красота навечно.

Теперь едем в Теле́жники.

Эта деревня - практически точная калька с Руко́во: ми́зер жилых домов и в несколько раз больше домов заброшенных, гниющих в сырых объятиях плесени да крапивных зарослей.

В Тележниках мне повезло встретить местную жительницу, которая поведала мне, что постоянно в деревне живут всего шесть человек, все - на разных краях трех улиц, превратившихся в обычные тропинки.

Про Фонвизина моя случайная собеседница, к моему удивлению, знала достаточно много и точно показала мне место, где 250 лет назад стояло его имение. Сегодня это место - заросшая бывшая деревенская улица, вдоль которой стыдливо прячутся в кустах безлюдные дома без окон и дверей, с провалившимися крышами и сгнившими в труху крылечками.

Два века тому назад Тележники состояли из тех же улиц, что и сегодня. Только народу здесь жило более сотни человек.

И просторы вокруг были - глаз не хватит всё увидеть… Сегодня же - сами видите на фотографиях.

До Великой Отечественной войны по окраине деревни проходила железная дорога сообщением Псков - Полоцк, здесь был свой полустанок, где останавливались пассажирские поезда. Сегодня от этой железной дороги осталась только на́сыпь, затерявшаяся в лесах и болотах.

От имения Фонвизина в Тележниках не осталось ничего. Оно располагалось на возвышении, которое главенствовало над всей деревней. От старинных лип, растущих по обе стороны улицы, ведущей к дому, остались всего три дерева; остальные липы - потомки прежних, растущих на их месте.

Старинный фундамент до́ма, где бывал Фонвизин, сохранился лишь частично: на нём после Октябрьской революции выстроили обычный деревенский дом, а после Великой Отечественной войны - очередной дом, остатки которого сегодня догнивают в полном забвении. 

В современных Тележниках, естественно, никакого духа современности нет и в помине. Из достижений цивилизации - лишь электричество. Водокачки нет, транспортного сообщения тоже. Чтобы выехать в Идрицу, надо идти пешком более километра до грунтовки, по которой ходит рейсовый автобус. Раз в неделю сюда приезжает автолавка. Всё…

И знаете, именно это привносит в эти места аромат первобытной тишины и свободы. Здесь хорошо дышиться и неторопливо думается. Желтизна старых клёнов и лип в месте, где раньше стояло поместье, заставляет еще раз представить в этой тишине ту, исчезнувшую навсегда красоту и людей, живших и творивших здесь. 

А еще, вид скрывающихся в лесах деревень и давно остывших порогов мёртвых жилищ позволяет сформулировать чёткую и печальную мысль: в нынешней России для обычных людей и дальних деревень возраст - это время плохих новостей... 

Квитанция, которая пригодилась.

 717-й стрелковый полк примчался в Себеж в начале июля 1941 года, прорываясь через заторы на железнодорожных станциях, надрывные крики станционных комендантов и жестокие атаки немецких пикирующих бомбардировщиков, которые, как казалось, не слезают с подпираемого густыми дымными столбами неба.

Выгружались кто-где: кто-то на побитой вражескими бомбами станции Себеж, кого-то, двигающиеся нервными рывками эшелоны высаживали на полустанке Кузнецовка, что не доезжая шесть километров до Себежа.
До войны в Кузнецовке дислоцировалась крупная воинская часть тылового назначения: здесь были склады, рембазы и стрельбище. В первые дни войны, как и все прифронтовые железнодорожные станции, Кузнецовка жила не прерываясь на тишину и отдых - эшелоны к фронту, эшелоны в тыл с теми, кто на войне был пока не нужен.
Бойцы и командиры 717-го стрелкового догнали в Себеже свою 170-ю стрелковую дивизию, 391-й и 422-й полки которой прибыли в себежское приграничье еще в конце июня 1941 года и спешно вкапывались в песчаные высоты к западу и югу от Себежа, готовясь к встрече с несущимися на восток дивизиями гитлеровского вермахта.
К моменту прибытия своего последнего полка, которым и был 717-й, дивизия уже хлесталась с противником, сдерживая его в Себежском укрепрайоне и на неприкрытом ДОТами стыке с Полоцким укрепрайоном у деревень Скробово, Байдаково и Кострово.
Задача, которую решала башкирская 170-я под Себежем с самого начала была невыполнимой: суета прибытия на совершенно новый и неизученный в тактическом плане участок, отсутствие полноценной фланговой связи с соседними дивизиями, отсутствие всех подразделений в составе соединения (717-й полк выдвигался из Башкирии в Себеж самым последним), сверхширокий фронт обороны - всё это и множество других раздражающих командование факторов не позволяло дивизии создать резервы и надежно прикрыть вверенное её направление.
Но чего было у дивизии в достаточном количестве - так это решимости сражаться здесь и сейчас так, как предписывает присяга.
В Заситино и Скробово, Батово и Байдаково, в Белых Ключах и у озера Нечерица красноармейцы 170-й стрелковой массово проявили мужество и беспримерную отвагу, сражаясь с фашистами на каждом рубеже, где было возможно построение хоть какой-нибудь обороны.
Бойцы 717-го полка влились в состав дивизии, когда остальные два её полка уже отходили с боями от линии границы к Себежу.
Первое боевое крещение подразделения 717-го полка приняли у деревни Крёково, преграждая путь гитлеровцам к железнодорожной станции Себеж.
Дорога там делает несколько крутых поворотов, петляя между холмами, на которых наши красноармейцы наскоро оборудовали свои позиции.
Естественно, мощного опорного пункта соорудить у Крёково не получилось - не та местность, мало наших войск, нет тяжелой артиллерии для поддержки. Да и всё там было не так, как требовали обстановка и боевые уставы…
Схлестнулись с фрицами, продержались совсем немного и отошли к железнодорожной станции Себеж.
За станцию бились жестоко и кроваво, оставляя в траншеях и окопах, вырытых между жилыми домами и станционными постройками тела своих бойцов и командиров. Кого-то из них нашли после войны прикопанными в огородах и под дерном яблоневого сада. Кого-то не найдут никогда…
Двое суток красноармейцы 717-го полка и отступившие к Себежу от границы солдаты 422-го и 391-го полков гоняли немцев вокруг железнодорожной станции, не позволяя им захватить её полностью; контратаки и отходы сменяли друг друга, оставляя бреши в рядах защитников Себежа.
Советские командиры понимали, что Себеж им не удержать и город обречен. Но задача была как раз-то не в том, чтобы удержать город и станцию. Задача было в том, чтобы противник терял в боях за Себеж своих солдат, технику и время, так необходимое нашим войскам для построения обороны там, в глубине нашей территории, куда через пару месяцев дойдут гитлеровцы.
Потеряв железнодорожную станцию Себеж, бойцы 717-го полка с боями начали отход к полустанку Кузнецовка, что находился всего в шести километрах восточнее. А в тридцати километрах в тылу была Идрица - стратегически важный перекресток железных дорог. Командование 170-й дивизии прекрасно понимало, что за Идрицу тоже придется пролить немало крови и заплатить жизнями солдат, всего несколько дней назад прибывших сюда из далекой Башкирии.

Высотка была лысой как колено, но с неё отлично просматривалось и простреливалось полотно железной дороги, что шла от Себежа в сторону Кузнецовки. От захваченной фашистами железнодорожной станции Себеж до этой маленькой горочки всего два километра. Но других вариантов тогда у наших бойцов не было - высотку надо было занимать и держаться на ней хоть сколько нибудь, сдерживая несущихся вдоль железнодорожного полотна врагов.
На вершине этой никчемной по оборонительным меркам возвышенности остались пятеро. Стреляли много и скорее всего - метко. Патронов хватало, оружие эффективное - автоматические винтовки СВТ. На такой дистанции - самое то.
Наши ушли готовить к обороне Кузнецовку, а эти пятеро остались, поглядывая поверх бруствера наскоро выкопанного окопа на приближающихся фрицев. Надо ли говорить, что они не могли не понимать, что шансов у них никаких?
Тот бой не мог продолжаться долго. Он и не продолжался…
Когда красноармейцы остановили своей меткой стрельбой наступающих по насыпи фашистов, те сначалы выдвинули мотоциклистов-пулеметчиков во фланг нашей позиции на этой маленькой высотке. Вражеские пулеметчики постреляли от души, оставив в земле груду сохранившихся до наших дней гильз со смятым дульцем - признак активной работы пулемета.
Но видно, что немецкие мотоциклисты-пулеметчики не смогли загасить нашу крошечную оборонительную позицию своим огнём. И тогда на позицию этих пяти героических красноармейцев из 717-го полка прилетели минометные мины. Много мин…
Двоих погибших на этой высотке красноармейцев поисковики нашли несколько лет назад. Тяжелый глиняный грунт, останки лежали друг на друге, смертных медальонов не обнаружили. Неизвестные….
В этом году на высотке работали наши поисковики из Башкирии, они приезжают в Себеж искать своих павших в ту войну земляков. И находят.
Буквально несколько дней назад высотка отдала им своих последних защитников.
Тот же тяжелый глинистый грунт, премес из гильз, патронов и осколков, бойцы лежали на дне неглубокого окопчика. Минометные мины просто перепахали землю и человеческие тела. Таких мест под Себежем очень много.
При поднятых бойцах не было смертных медальонов. У солдат 717-го полка их почему-то практически не удается обнаружить. Скорее всего, в спешке формирования подразделения в середине июня 1941 года, их просто не успевали выдавать и заполнять.
Зато при одном бойце пытливый взгляд нашего поисковика Евгения Балушева обнаружил практически истлевший кошелек, а в нем - обрывок какого-то документа. Терпение и правильно заточенные руки Евгения позволили частично восстановить текст документа - это была квитанция о приеме на хранение в воинской части личных вещей солдата. В квитанции есть фамилия и номер дома - они были написаны графитовым карандашом и это сохранило для нас имя бойца и его адрес в той - давно закончившейся жизни.

Итак - Минигулов Якуп Теляпкулович, 1917 года рождения.
Дальше - всё как обычно. Поиск в базах данных и Книгах Памяти. Всё подтвердилось очень быстро. Данные о нем имеются и свидетельствуют, что пропал он без вести в 1941 году.
Не пропал и не без вести.
Погиб, исполнив свой долг.
Имя сохранил, просто написав его карандашом на квитанции, которую положил в кошелек. Надеялся, что пригодится.
Пригодилась….

Что они говорили друг другу, эти пятеро, оставшиеся на маленькой высотке перед огромной вражеской армией?
Мы не узнаем это уже никогда. Но смысл сказанного ими друг другу 79 лет назад нам сегодня известен по их поступку - они сражались, пока жили. Не сдались.
Вполне возможно, что кто-то из них тогда сказал примерно так: - мы за три тысячи километров сюда ехали, чтобы в плен сдаться? Да ну нахрен, давайте воевать, раз уж мы здесь…

Бойцов нашли и поднимали: Вячеслав Кондров (Башкирия), Евгений Балушев (Башкирия), Илья Бабенко (Себеж). Отряд “Забытый батальон”.
Активное участие в подъеме принимал Федор Васильевич Черников, директор Себежского краеведческого музея. Он занимается историей обороны Себежа в июле 1941 года уже много лет и написал на эту тему множество интересных и полезных книг и публикаций.

Этот короткий сюжет о малой части красот нашего Себежского края является, в некотором смысле, актом монтажного и режиссерского хулиганства. У него нет основной и вспомогательной сюжетных линий, операторская работа могла быть и покруче, аксиомы сборки материала тоже не соблюдены и так далее. Честно говоря, я и не собирался следовать каким-то привычным канонам, снимая наш край только сверху и не сделав ни одного кадра с поверхности. Главным для меня было запечатлеть в динамике те места, на которые лично мне интересно было посмотреть и зафиксировать их образы в своей маленькой видео истории. Основная мысль, которую я пытался продемонстрировать этими кадрами - дать зрителю возможность увидеть картины показывающие, насколько наши города и жилища тесно связаны с окружающей природой, которая и есть самая совершенная модель красоты в этом мире. Я снимал обширные леса, не тронутые пока пилами армий лесозаготовителей и простирающиеся до далеких горизонтов. Кто знает, сколько простоят эти живые зеленые просторы под натиском опустошительных набегов людей с бензопилами? Может лет через 5-10 наши леса будут напоминать сверху большую шахматную доску. А сегодня мы видим их единым живым пространством. Я поднимал в небо свой дрон там, где взлететь практически неоткуда и видел картины сумасшедшей красоты так, как их невозможно увидеть стоя на земле. Снимая наш Себеж и его соседей - Идрицу и Сосновый Бор я видел и фиксировал в кадре образы маленьких и очень выразительных в гармонии с природой русских поселений, не исковерканные острыми углами и высоченными столбами зданий монстров тесного урбанизма мегаполисов. Сверху вообще все видится и ощущается по другому: видны яркие краски новых крыш на фоне зеленых лиственных крон, даже прямоугольники домов в окружении далеких озерных и лесных просторов выглядят весьма атмосферно. Я так и снимал эти картины - просто и не прибегая к сложным траекториям полета камеры, чтобы виражи и сложные пируэты не отвлекали от содержания картинки. В эту историю вошли не все кадры, снятые мною сверху; естественно, я видел картину шире и дальше. Что хочу сказать - наши городки стали выглядеть ярче, красочнее, опрятнее и уютнее. Это однозначно. Сверху многое отмечается в иных деталях, нежели смотреть на это с поверхности. Отлично заметны покрашенные стены, новые ровные тротуары и дорожки и т.п. Даже труба котельной из полированной нержавейки сверху смотрится оригинально. Особую выразительность тем или иным видам дает обилие природной зелени: обычный жилой дом на фоне деревьев и постриженного газона показался мне интересной композицией. В некоторых местах можно было бы полетать и более агрессивно, вот с этими самыми сложными траекториями и выкрутасами. Скажу честно - опыта и фантазии для этого у меня хватает. Сдерживало осознание того, что дрон сейчас у меня один и он мне нужен целым. Поэтому, отправляя его в воздух над просторами больших озер, я постоянно ограничивал себя в вольностях пилотажа, минимизируя риски уронить его прямо в гостеприимную глубину и потерять там навсегда. Поверьте - это всегда волнительно, стоять на полянке на берегу озера и управлять аппаратом, которых летит на приличной высоте и на удалении более километра от меня. Ведь я вижу в мониторе только то, что снимает камера и не вижу самого дрона. Этим видео сюжетом я планирую на некоторое время закончить серию своих визуальных рассказов о себежских красотах. Есть желание и возможность поработать над проектами другой тематики.
 

Боевая история Себежского укрепрайона через 79 лет после войны. Взгляд через призму поисковой работы

Сегодня я хочу рассказать об итогах боевых действий первого периода Великой Отечественной войны на территории Себежского района через призму результатов поисковой работы по состоянию её на 2020 год.Понятное дело, что речь пойдет о промежуточных и скорее качественных, нежели количественных итогах поисковой работы на себежской земле, поскольку, во-первых - поисковая работа не закончена, она продолжается; ею занимаются сразу несколько общественных поисковых подразделений, которые не всегда обобщают итоги своей работы в связке с итогами работы своих коллег из других поисковых отрядов и, наконец - полной картины боевых действий на территории Себежского района мы никогда не узнаем, поскольку провести массированные поисковые мероприятия, на каждом квадратном метре территории района не сможет никакая организация.











Почему, на мой взгляд, интересно рассматривать историю сражений на Себежской земле именно с точки зрения поисковой работы? Потому, что именно поисковая работа даем возможность проникать на места прошедших боевых действий, о которых ни в каких отчетных документах Великой Отечественной не сказано ни слова.
Поисковики обнаруживают остатки полевых военных фортификаций, следы работы артиллерии; в земле они находят артефакты, которые являются, по сути, истиной в последней инстанции, свидетельствующие о конкретном боестолкновении, его ходе и результатах.
Обнаружение на местах боевых действий незахороненных останков советских солдат - это венец и главный показатель работы поисковиков. Но не менее важной частью нашей работы является еще и сбор фактического исторического материала, результаты исследований которого, в совокупности со сведениями, полученными из других источников, со временем заполнили бы бреши в общей исторической картине Великой Отечественной войны, раскрыли новые страницы неизвестных сегодня боёв и сражений, которые не нашли своего отражения в боевых документах Красной Армии, мемуарах фронтовиков и так далее.
В контексте боевых действий на территории Себежского района, мы можем рассматривать периоды с конца июня по конец июля 1941 года, и с начала января 1944 года - по конец июля 1944 года, т.е. именно те периоды, когда боевые действия с фашистами вели подразделения именно регулярной Красной Армии, а не партизанские соединения, историю действий которых мы в этой теме рассматривать не будем.
В этой части своего повествования я поделюсь своими оценками тех, без сомнения, героических событий, которые происходили у нас в июле 1941 года; их следы мы до сих пор продолжаем обнаруживать в ходе нашей поисковой деятельности.


Здесь сразу оговорюсь, что в своём анализе я специально не стану использовать специальные военные термины, классифицирующие долговременные советские фортификации в том или ином классе или проекте, а так же не буду зацикливаться на указаниях номеров конкретных войсковых подразделений, калибров орудий и так далее. Это, на самом деле не так и важно сегодня - каким снарядом противник выстрелил или по какому проекту было построено то или иное сооружение.
Данная работа не носит академический характер, а имеет целью озвучить мой собственный анализ хода боевых действий с точки зрения военного археолога и поисковика, базирующийся именно на результатах того, что мы нашли в земле, увидели на стенах и внутри боевых казематов оборонительных сооружений.
Для поисковой работы не особо важно, как именно классифицировался пулеметный полукапонир, чем он отличался от артиллерийского полукапонира, по какому проекту они строились и так далее.
Для нас все эти железобетонные оборонительные сооружения - это ДОТы, т.е. долговременные оборонительные точки.








То же самое и в отношении номеров подразделений - для нас нет разницы, под какими номерами воевали здесь фашисты: - это 34-й батальон штурмовал ДОТы или 75-й. Для нас все они - противник.
Номера наших подразделений буду давать более точно, они важны для понимания картины происходившего.

1.

Итак, 1941-й год для нашего поискового отряда имеет особое значение.
Во-первых: это наименее задокументированный и, соответственно - мало изученный период Великой Отечественной войны на Себежской земле.
Боевые действия первых июльских дней, произошедшие под Себежем носили достаточно ожесточенный характер, велись в нескольких удаленных друг от друга местностях одновременно и, ввиду быстро меняющейся обстановки и значительных потерь среди обороняющихся советских войск, плохо документировались штабами наших подразделений.
Попадавшие под удары немецких войск советские воинские части и подразделения часто были вынуждены спешно отходить буквально под вражеским огнем, из-за чего штабные архивы либо уничтожались, либо закапывались, чтобы не достаться противнику. Естественно, после этого отчетные документы, поступившие из подразделений, сражающихся на переднем крае не восстанавливались и данные обстановки оказались утраченными навсегда.
Во-вторых: на территории Себежского района в начале Великой Отечественной войны сражались кадровые части Красной Армии, в которых учетная дисциплина была на приемлемом уровне: практически 100% личного состава 170-й стрелковой дивизии, прибывшей для обороны Себежского укрепленного района из Башкирии, были снабжены личными опознавательными знаками, содержащими персональную информацию о солдате.



Обнаружение поисковиками останков погибшего в 1941 году бойца очень часто сопровождалось и обнаружением при них личного опознавательного знака - смертного медальона. Именно по этим смертным медальонам мы устанавливали имена поднятых солдат, а затем проводили поиски их живущих ныне потомков. Бойцы, погибшие в 1944 году таких смертных медальонов, устойчивых к долговременному нахождению в земле не имели, что не позволяет сегодня проводить процедуру установления их имён быстро и однозначно.



Большой поисковой удачей является обнаружение при погибшем солдате государственных наград с номерами, личных подписанных ими вещей, чудом сохранившихся в земле и читаемых остатков комсомольских билетов, вещевых аттестатов и тому подобного.
В контексте 1941 года мы вскользь рассмотрим итоги предвоенного периода времени, которые оказали свое влияние на ход боевых действий на территории Себежского района в июле 1941 года.

К середине 1940 года на территории нынешнего Себежского района (он был таковым и перед войной), в непосредственной близости от государственной границы РСФСР и буржуазной Латвии было построено несколько десятков железобетонных оборонительных сооружений - ДОТов, объединённых в узлы обороны, прикрывающие важные транспортные коммуникации, ведущие от границы вглубь советской территории; либо для прикрытия тактически выгодных участков местности в нашем приграничье, на которых вражеские войска могли маневрировать или через которые они могли проникать вглубь советской обороны в обход крупных магистралей.



Все построенные ДОТы и позиции войск полевого заполнения, устроенные между ними, образовывали Себежский укрепленный района (УР), который имел на тот момент задачу обезопасить внешние рубежи Советской России от агрессии с территории Латвии. Именно - с территории Латвии, так как само латвийское государство никакой вооруженной угрозы для СССР в те годы не представляло.
В 1940 году, когда Латвийская республика была включена в состав СССР и внешняя граница Союза отодвинулась на несколько сотен километров западнее, строительство Себежского укрепленного района было прекращено.
Обследуя территории вокруг построенных ДОТов, мы не раз находили следы полевых строений блиндажного типа, где жили строители оборонительных сооружений. Жизнь у них была, скажу я вам - не сахар. Как я уже сказал, жили строители в блиндажах, рассчитанных на 10-15 человек. В каждом таком блиндаже стояла самодельная печка из камня и кирпича (они неплохо сохранились). Рядом с жилыми блиндажами располагалась выровненная площадка, где стояли умывальники, проводились построения и так далее.
Строительством одного ДОТа занимались бригады по 45-50 человек, которые делали всё от копки глубокого котлована, до постройки дощатой опалубки сразу для всего двухэтажного сооружения и последующей отливки из железобетона всей конструкции ДОТа.
Жили эти строители очень скромно: никаких интересных находок мы в местах их полевой жизни не находили. Редкие металлические пуговицы, монеты, несколько сломанных алюминиевых ложек. Самой ценной и интересной находкой из мира строителей ДОТов стал значок “10 лет Советской власти”.
Работать же строителям приходилось не покладая рук и в жару и в холод. Во-первых: поддержание обороноспособности страны требовало быстрых темпов создания оборонительных сооружений сразу в нескольких местах.
Во-вторых: объем работ по строительству каждого ДОТа был очень велик. Самым точным и трудоемким этапом было строительство объемной опалубки из досок, конструкция которой предусматривала сразу все внутренние казематы, технологические проемы, отверстия, проходы и колодцы.
Дело в том, что тело ДОТа заливалось бетонным раствором без перерыва. Именно такая технология позволяла избежать слоистой структуры стен сооружения и придавала ему максимальную прочность.
После установки опалубки из досок, внутрь опалубки укладывались широкие листы из специальной стали, которые в готовом сооружении выполняли роль противотколов, т.е. после попадания в ДОТ тяжелого снаряда, осколки железобетона, отколовшиеся от основного монолита внутренних стен, не могли лететь внутрь боевых казематов и поражать защитников ДОТа.




Затем наступала пора укладки внутрь объемной опалубки тысяч прутов стальной арматуры и её увязка между собой и специальной панцирной металлической сеткой.
Заливка ДОТа железобетонным раствором должна была закончиться в течение 36 часов после её начала.
Труд строителей Себежского УРа был поистине титаническим. Одна только объемная опалубка требовала точного 3D-моделирования без всяких компьютеров.
Из средств механизации у строителей не было ничего. Доски пилили на пилорамах, подгоняли крепёж ручными ножовками и топорами, котлованы копали простыми лопатами, бетонный раствор перемешивали лопатами и палками в длинных металлических корытах, этот же раствор возили к ДОТу в простых тачках…. Остатки этого инвентаря до сих пор мы находим в земле вокруг некоторых ДОТов.
Залить за 36 часов внутрь опалубки несколько сотен тонн жидкой щебеночно-бетонной смеси, да ещё и утрамбовывая залитый раствор - только одно это - уже трудовой подвиг.
Сегодня же мы не знаем о тех по-настоящему героических строителях почти ничего….

2

На момент прекращения строительства Себежского УРа, на 65 километров его протяженности, в различной стадии строительства находились 75 железобетонных сооружений; в основном они имели законченную отливкой форму, но в корпусы ДОТов не были установлены необходимые элементы оборудования, такие как: противоштурмовые решетки, амбразурные узлы под станковые пулеметы, системы фильтрования и вентиляции воздуха, дизельные электрогенераторы, системы внутренней связи и телефонные линии связи с соседними сооружениями и многое другое оборудование.
Построенные ДОТы, кроме этого, не были закамуфлированы под рельеф, обвалованы грунтом и так далее.
В некоторых местах на рубеже укрепрайона мы находили лишь выкопанные строительные котлованы под ДОТ, да кучи заросшего травой щебня. В этих местах строительство сооружения дальше котлована не пошло.

Таким образом, на момент наступления угрожаемого периода, линия железобетонных сооружений Себежского укрепрайона представляла собой группы ДОТов, внутри которых был только воздух.
Тем не менее, сама конструкция ДОТов была очень крепкой и давала достаточно надежную защиту тем, кто мог использовать их как укрепленную огневую точку.
Все обследованные нами ДОТы, по которым противник применял свою артиллерию, не имели ни одного сквозного пробития наружных стен.
В то же время, в силу своего недостроя, ДОТы Себежского укрепрайона, имели очень серьезный тактический недостаток; они не были сведены в единую систему обороны на своих участках местности. Ввиду отсутствия телефонной и радиосвязи между сооружениями, а также единой системы наблюдения за участком боевых действий и доведения данных обстановки от внешних командно-наблюдательных пунктов до гарнизонов ДОТов, последние не могли эффективно взаимодействовать в бою и были вынуждены решать задачи уничтожения противника исключительно в зоне прямой видимости из своих амбразур без маневра огнем из пулеметов по навесным траекториям.


Вторым важным недостатком ДОТов Себежского УРа было то обстоятельство, что они, не сведённые в общую систему управления и поддержки огнем, представляли из себя ловушки для своих защитников, т.е. незаметно покинуть их и вывести личный состав гарнизона из под удара противника, было практически невозможно.







Когда мы обследовали все найденные нами ДОТы, мы были удивлены тем фактом, что подземные потерны, предназначенные для скрытного покидания казематов ДОТа и выхода под землей за пределы сооружения, были наглухо запечатаны еще в процессе окончания строительства ДОТа крупными камнями, либо металлическими швеллерами.




Зачем это было сделано, у нас нет ответа, за исключением предположения о том, что таким образом гарнизону ДОТа “намекали”, что сражаться в своем укреплении он должен до конца и выйти из боя и незаметно уйти из сооружения не получиться.
В таких условиях противник, сблизившись с ДОТом, имел возможность быстро занять окружающую его территорию и воздействовать на ДОТ взрывными зарядами большой мощности, огнеметами и забрасывать внутрь сооружения ручные гранаты.
Что, в принципе, и происходило в реальной боевой обстановке первых дней июля 1941 года у части воевавших ДОТов.

Третьим и самым решающим недостатком укреплений Себежского УРа было полное отсутствие штатного вооружения в ДОТах. Прибывшие 26 июня 1941 года в Себежский УР пулеметные батальоны увидели перед собой пустые бетонные коробки, в которых ничего не было.

Четвертый недостаток Себежского УРа заключался в малочисленном контингенте войск полевого заполнения, который должен был, укрепившись в полевых фортификациях, не допускать прорыва пехоты и артиллерии противника на участки местности на флангах и в тылу ДОТов. Т.е., задача войск полевого заполнения заключалась в том, что они должны были держать противника перед амбразурами наших ДОТов, не позволяя окружать их и подавлять оборону в сооружениях огнем и подрывными зарядами.
Например, в стыковом Полоцком укрепрайоне, построенном задолго до Себежского, картина была совсем иная: там ДОТы встретили войну вооруженными и достаточно оснащенными. Были там в нужном количестве и войска полевого заполнения, которые сыграли свою важную роль в обороне Полоцкого укрепрайона.

3

Итак, в первые же дни Великой Отечественной войны, командование Красной Армии, анализируя тактику и стратегию гитлеровских войск, пришло к неутешительному выводу, что на линии новой государственной границы противника удержать не удастся и необходимо срочно создавать линии оборонительных сооружений в оперативном тылу армий приграничных округов.
Про оставленный и недостроенный Себежский укрепрайон вспомнили сразу же. Даже в таком несовершенном виде, он мог стать серьезной преградой на пути фашистских войск правого фланга группы армий “Север”.
В Москве в срочном порядке сформировали два пулеметных батальона - 257-й и 258-й, которые уже 26 июня 1941 года прибыли в Себежский УР, где командиры и бойцы были “слегка удивлены” увиденным. Как я уже писал, наших пулеметчиков ожидали могучие ДОТы без маскировки, вооружения и оборудования. Связи между ДОТами не было, командно-наблюдательные пункты в узлах обороны отсутствовали. Даже воду для питься и охлаждения пулеметов в ДОТах хранить было негде.




Это факт и от этого никуда не деться. Об этом надо знать для того, чтобы оценить подвиг наших пулеметчиков, сражавшихся в тех условиях, в которые их поставила война.

4

Противник подошел к рубежу Себежского укрепрайона у деревни Могили 4-5 июля 1941 года сначала силами мотоциклетной разведки. В этот же день передовые подразделения противника, двигаясь по латвийским приграничным дорогам вдоль государственной границы РСФСР, начали проникать на участки советских пограничных застав 11-го Себежского пограничного отряда. Первые перестрелки наших пограничников с противником произошли на участке пограничной заставы имени Ивана Терентьева в деревни Веприцы. Через несколько часов после первых выстрелов, эта пограничная застава вступит в жестокий бой с наступающими гитлеровцами и полностью погибнет, выполнив свой долг перед Родиной.
Когда мы работали на участке этой пограничной заставы, то нашли множественный настрел от советских и немецких винтовок и пулеметов, взрыватели к советским гранатам РГ-33, штыки от “трехлинеек”. В самой деревне Веприцы, от которой сегодня остались лишь каменные фундаменты, мы нашли настрел от советского револьвера. По характеру его залегания возле фундаментов, можно сделать вывод, что наш пограничник (сержант или офицер), активно перемещался по территории небольшой деревни, укрывался за домами и вел по противнику огонь из револьвера.
За соседними фундаментами мы нашли пустые револьверные гильзы, выброшенные из барабана револьвера: - наш пограничник перезаряжал свое оружие и перебегал за другой дом, откуда тоже вел огонь.
За одним из фундаментов мы нашли как пустые гильзы, так и целые патроны, лежащие в одной кучке. Вероятно, что советский пограничник был к этому времени уже ранен и целые патроны выпали из его рук.

Интересной находкой на этой заставе стало обнаружение нами пистолетной гильзы, со странно завальцованным дульцем. Открыв гильзу, мы нашли там фрагменты типографского бланка с надписью “ПРИГЛАШЕНИЕ абитуриенту …… на встречу с преподавателями и профессорами ……..1 сентября 1941 года”.
Было заметно, что строки с фамилией и наименованием учебного заведения были когда-то заполнены либо чернилами, либо химическим карандашом и за много лет растворились от влаги.
Трогательность этой находки в том, что наш пограничник пошел в бой с врагом и на всякий случай спрятал в гильзу приглашение в ВУЗ, поступить в который он надеялся 1 сентября 1941 года. Вполне вероятно, что пряча бланк приглашения, он мог подумать: - вот сейчас добьем эту сволочь фашистскую и к 1-му сентября на учебу успеем.

5

Что касается советских пограничников, вступивших в бой в первые июльские дни 1941 года на участках своих застав, то здесь дело обстояло так: с присоединением Латвии к СССР, пограничники никуда со старой границы не ушли. Их оставили по ряду объективных соображений.

Во-первых, с включением Латвии в состав Советского Союза напряженность между латвийскими националистическими кругами и советской администрацией никуда не делась. Политическое руководство СССР и советские спецслужбы обоснованно считали население Латвии в большинстве своем нелояльным к советскому образу жизни и политическому строю.
С момента образования Латвийской республики в 1918 году, ее спецслужбы активно сотрудничали с разведками Германии, Польши, Финляндии и Британии. Приграничные с РСФСР территории Латвии использовались спецслужбами всех этих стран для организации наблюдения за советской территорией, заброски на неё своей разведывательной и диверсионной агентуры и иной подрывной деятельности на территории СССР.
Во-вторых: после присоединения Прибалтики к СССР, националистическое подполье Латвии охотно продолжило негласное сотрудничество с разведками своих бывших союзников, что в условиях предвоенной напряженности не могло не беспокоить политическое и военное руководство Советского Союза.

Исходя из этого, в 1940 году было принято решение не снимать нашу пограничную охрану с рубежа бывшей границы с Прибалтикой. Пограничные заставы остались на своих местах и сохранили функционирование режима Государственной границы с Латвийской ССР.
Кроме всего этого, советское командование не хотело давать свободный доступ с территории Латвии к объектам Себежского УРа, который официально считался законсервированным, но в случае начала вооруженного конфликта его возможности для обороны по старой границе могли быть задействованы.
Советские пограничники не пропускали через границу ни своих граждан, ни жителей Латвии, сохраняя секреты наших ДОТов и приграничных территорий. Когда война придет на эту землю, наши военные тайны окажутся очень полезными.

В первые дни Великой Отечественной войны, когда вражеские войска двигались по территории Прибалтики, пограничники застав “Бурачки” и “Асетки” вели фильтрационно-заградительную работу на государственной границе в местах пересечения её потоками беженцев с территории Латвии. Целью этой работы было выявление в потоках гражданских лиц маскирующихся под беженцев вражеских диверсантов, разведывательной агентуры и иных враждебных элементов.
С началом боевых действий на территории Себежского района, пограничные заставы 11-го Себежского пограничного отряда вступили в противостояние с передовыми частями противника и, сражаясь на своих участках государственной границы, выполнили свой долг до конца; большинство застав центрального участка отряда и его левого фланга погибли почти полностью.
Что касается документальных источников, содержащих сведения о ходе боевых действий пограничников Себежского пограничного отряда, то их в достаточном количестве обнаружить пока не удалось.
Известно лишь, что пограничная комендатура, расположенная в деревне Дедино успела получить приказ на оставление своего участка и выдвижение в район перекрестка у деревни Рудня, где в дальнейшем приступила к исполнению функций заграждения и защиты тыла.


Об эпизодах боевых действий наших пограничников на участках нескольких застав Себежского погранотряда мне середине девяностых годов прошлого века рассказывали местные жители Себежского района, которые в начале июля 1941 года проживали в приграничных населенных пунктах. Естественно, что эти рассказы не отличались высокой точностью, но местные жители, например, сообщали о том, что будучи подростками, они видели тела наших погибших пограничников среди окопов и воронок, недалеко от пограничных застав; рядом с ДОТом, в котором оборонялись отошедшие от границы пограничники заставы “Асетки”.

Перечисление всех полученных от местных жителей сведений, подтверждающих героические действия наших пограничников по защите государственной границы на Себежском направлении я здесь приводить не буду, поскольку это не является предметом этой статьи.
Скажу лишь, что проведя неоднократные поисковые мероприятия в местностях, где перед войной дислоцировались наши пограничные заставы, мы находили в земле материальные доказательства того, что там были сильные бои.
По свидетельствам местных жителей, полностью погибли наши пограничные заставы в деревнях Асетки, Грошево, Толстяки, Бурачки, Веприцы.

Например, при обследовании местности в районе нахождения помещения пограничной заставы в деревне Асетки, нами было установлено, что наши пограничники стойко обороняли само здание заставы: внутри фундамента был обнаружен многочисленный настрел от винтовок Мосина, взрыватели к гранатам РГ-33. Это свидетельствует о том, что пограничники вели огонь по подходящему противнику прямо через окна заставы и применяли ручные гранаты.




Обнаружить останки наших пограничников, погибших в тех боях, нам пока не удавалось, за исключением обнаружения в 2005 году останков пограничника сержанта А. Батецкого, при котором была обнаружена винтовка с именной табличкой на прикладе с надписью - “Сержанту А. Батецкому за меткую стрельбу на заставе”.
На месте гибели наших пограничников у заставы в деревне Толстяки, на поле, где они отбивались от гитлеровских захватчиков, нами были обнаружены многочисленные фрагменты человеческих костных останков, стрелянные гильзы и советская армейская целлулоидная мыльница, в которой находились две пограничные петлицы.

По рассказам местного жителя, в середине пятидесятых годов прошлого века участок местности сразу за пограничной заставой, на котором сражались и погибли наши пограничники, был распахан плугами под сельхозугодья. Перед этим никто там никаких работ по поиску наших пограничников не проводил, их останки просто запахали в землю. Этот факт полностью объясняет, почему мы нашли там только фрагментарные костные останки, гильзы и прочие следы боя.
Документальных подтверждений типа боевых донесений, отчетных карт и т.д., рассказывающих о ходе боевых действий себежских пограничников в начале июля 1941 года нам в достаточном количестве добыть не удалось. Причиной этому, в первую очередь стало то, что архив 11-го Себежского пограничного отряда был эвакуирован в город Ташкент, где сгорел при пожаре в 1946 году.


Закрывая тему героического сопротивления себежских пограничников в первые дни июля 1941 года, хочу еще раз отметить: большинство пограничных застав на старой советско-латвийской границе вглубь территории страны отойти не успели и сражались с врагом до последней возможности, выполнив свой долг до конца. Поисковые работы по поиску останков наших пограничников будут продолжаться.

6

Продолжу рассказ об оценках боевых действий подразделений Красной Армии, действующих на рубеже Себежского укрепрайона.
Как было сказано выше, Себежский укрепленный район в началу Великой Отечественной войны не был закончен строительством и находился на консервации.
Тем не менее, его фортификационные возможности командование Красной Армии не могло не учитывать и отправила в Себеж 170-ю стрелковую дивизию, сформированную в Башкирии и имевшую полный комплект личного состава (почти 14 тысяч человек).
Это соединение было кадровым, много ее командиров и солдат имели боевой опыт, приобретенный в вооруженных конфликтах на Дальнем Востоке и в Финляндии.

Задачей 170-й стрелковой дивизии было занять рубеж Себежского УРа в качестве войск полевого заполнения и сдерживать наступающие на Себеж из Латвии войска германского вермахта и одну дивизию СС “Мертвая голова”.

В ДОТах Себежского УРа должны были сражаться отдельные пулеметные батальоны - 257-й и 258-й.
Надо сказать, что командование Красной Армии не питало иллюзий относительно способности одной нашей стрелковой дивизии и двух пульбатов удержать мощную группировку противника на рубеже укрепрайона.
Тем не менее, этим подразделениям была поставлена задача максимально задержать продвижение вражеских войск в сторону Великих Лук и Опочки, что давало бы время для развертывания в глубине советской территории новых оборонительных рубежей и войсковых соединений.

Одним из факторов, дающих преимущество защитникам Себежского УРа, был рельеф себежского приграничья. Обширные болота, раскинувшиеся вдоль линии советско-латвийской границы, высокие холмы, с которых отлично видна прилегающая местность, многочисленные грунтовые дороги, сетью раскинувшиеся в ближайшем тылу наших войск и дававшие им возможность оперативно маневрировать резервами и снабжать укрепрайон боеприпасами.
Важной преградой, способной сдержать продвижение неприятеля, были приграничные болота - они не позволяли вражеской бронетехнике и артиллерии появиться перед плохо прикрытыми участками укрепрайона.
На холмистых возвышенностях у деревень Толстяки, Ильино, Слядева, Заситино и Усово подразделения 391-го стрелкового полка 170-й стрелковой дивизии за короткий срок успели подготовить хорошо укрепленную оборону, опирающуюся на ДОТы узлов обороны “Заситино” и “Белые Ключи”.

Даже сегодня хорошо сохранились многочисленные блиндажи, минометные позиции, траншеи и окопы в районе деревень Заситино и бывшей деревни Слядева. Рядом с ними и в них самих мы находили и продолжаем находить множество подтверждений, того, что там шли ожесточенные бои, в ходе которых противник массированно применял по нашей обороне артиллерию и минометы различных калибров. На некоторых участках местности земля буквально завалена осколками.



Наши находки, сделанные в районе оборонительного рубежа в Заситино показывают, что с оружием и боеприпасами у наших солдат всё было хорошо: хватало и пулеметов и гранат и всего остального. Никто с одной винтовкой на троих здесь не воевал.






Но самыми яркими доказательствами стойкости наших солдат, до последнего предела защищавших свои позиции, стало обнаружение поисковиками многочисленных останков бойцов 170-й стрелковой дивизии, павших на рубеже Себежского УРа. К нашей радости, имена многих из поднятых поисковиками красноармейцев удалось установить по их личным медальонам.

Результаты нашей поисковой работы на рубеже Себежского УРа доказывают, что самыми ожесточенными были сражения у деревень Батово, Заситино и Скробово.

Поисковые мероприятия на участке местности, где до начала войны стояла деревня Батово, принесли поистине сенсационные результаты.
Дело в том, что местные жители, которые помнили про начало войны хоть что-то, в один голос говорили, что в районе Батово войны вообще не было; дескать - немцы прошли там вообще без боя за несколько часов.
Тем не менее, восемь лет назад поисковый нюх повёл нас в Батово и мы до сих пор не закончили там свои поиски.






Когда мы по непроезжим дорогам всё-таки пробились туда, то были очень удивлены: нас встретили многочисленные железобетонные ДОТы, стены которых имели следы множества попаданий артиллерийских снарядов и пуль. В металлических элементах ДОТов торчали застрявшие там осколки минометных мин, а торчащая из стен стальная арматура была пробита пулями.



В двух ДОТах мы нашли следы подрыва их мощными зарядами.
Все эти признаки однозначно доказывали, что несмотря на рассказы местных старожилов об отсутствии здесь каких-либо боёв, в ДОТах у деревни Батово наши солдаты-пулеметчики сражались ожесточенно и, даже попав в окружение, не сдавались противнику. В пользу этого свидетельствуют именно подрывы ДОТов мощными зарядами.






В первые дни июля 1941 года события в районе деревень Заситино и Батово происходили по следующему сценарию: когда наступающая на Заситино немецкая дивизия СС “Мертвая голова” застряла в обороне нашего 391-го стрелкового полка, ей на помощь подоспела 290-я пехотная дивизия, развернутая в сторону Себежа от латвийского города Резекне.
Командование 290-й пехотной решило обойти наш узел обороны в Заситино с фланга, по единственной дороге, которая шла через Батово и выводила противника прямо в центр Заситино, в тыл нашим обороняющимся на высотах войскам.
Начав движение в сторону Батово, противник попал прямиком под стволы наших пулеметов в ДОТах. Скорее всего, гитлеровцы не ожидали встретить у Батово наши мощные фортификации, иначе они бы не поставили в свою наступающую колонну топливозаправщик, обгоревшие остатки которого, вместе с останками его водителя мы нашли несколько лет назад на бывшей грунтовой дороге в трехстах метрах перед нашим ДОТом.



Так или иначе, пулеметчики 258-го пульбата встретили гитлеровцев мощным пулеметным огнем и остановили их продвижение по единственной здесь дороге.
Будучи остановленным и понеся потери в личном составе и технике, противник начал массированный обстрел наших ДОТов из орудий, минометов и пулеметов, предпринимая попытки обхода их с флангов.






И здесь против врага сыграла наша довоенная секретность, в обстановке которой перед войной строились долговременные оборонительные фортификации.

Противник не знал точных мест, где построены наши ДОТы. Хотя эти сооружения перед началом боевых действий и не успели полностью замаскировать под окружающую местность, ДОТы в Батово противник мог разглядеть только вблизи, когда уже находился под огнём из них.
Попав под огонь одного из ДОТов, гитлеровцы стали обходить его слева и попали под огонь из соседнего ДОТа. Потери у врага были, скорее всего серьёзные: мы нашли в тех местах несколько немецких знаков “За ранение” и один немецкий “Железный крест” 1939 года. Причем носителя этого “Железного креста”, по всей видимости, забросали гранатами наши бойцы, когда он прятался под склоном эскарпа перед нашим ДОТом.






Тем не менее, несмотря на героизм и ожесточенное сопротивление наших пулеметчиков в ДОТах, перевес в силах и тяжелом вооружении было на стороне врага. Выявив места расположения наших ДОТов, гитлеровцы окружили их и зайдя со стороны незащищенных задних стен сооружения, стали обстреливать защитников ДОТов с близкого расстояния и бросать внутрь сооружений ручные гранаты.
Но, несмотря на это, наши бойцы продолжали яростное сопротивление и тогда вражеские саперы бросили в вентиляционные колодцы и шахты запасного выхода ДОТов мощные заряды взрывчатки….



Много лет ушло у нас на поиски места, где после боя вражеские солдаты закопали тела наших героических пулеметчиков. И только в прошлом, 2019 году во время Первой Себежской Вахты Памяти удалось обнаружить место боевого захоронения наших солдат: их было десять человек и похоронены они были в тридцати метрах перед амбразурами ДОТа, который стал для них последним рубежом в их жизни. Двоих из павших героев удалось установить.

Обнаружение останков наших воинов - защитников ДОТов в Батово, это только один из этапов нашей поисковой работы в Себежском укрепрайоне.
По множеству признаков мы установили, что защитники других ДОТов Батовского узла обороны тоже сражались и не отступили. Их останки до сих пор лежат где-то под могучими соснами, выросшими на местах тех сражений. Поисковые работы там будут продолжаться.

Аэрофотосъемка Батовского узла обороны, произведенная в 1944 году показывает нам множество стрелковых ячеек, окопов и траншей, минометных и орудийных позиций времен начала войны. Часть из них после войны перепахали под сельхозугодья, но большая часть осталась на склонах высот и по границам низин. В любой из этих заплывших землей позиций могут лежать наши солдаты. Мы про них не забыли.

7

Еще одним местом, где в первые дни июля 1941 года подразделения 170-й стрелковой дивизии и бойцы-пулеметчики из 257-го пульбата встали поперёк горла наступающим на Себеж гитлеровцам, стал южный фланг Себежского укрепрайона, у деревень Скробово и Дедино.
В Скробово оборону занимал 2-й батальон 422-го стрелкового полка. Надо отметить, что, в отличие от местности у Заситино, в районе Скробово местность не отличалась большим количеством командных высот.
Поэтому второй батальон 422 полка подготовил к обороне только район самой деревни Скробово, которая находилась на хорошем возвышении. Мимо деревни проходила единственная здесь дорога с твердым покрытием, которая вела от линии Государственной границы в Себеж. Именно эту дорогу должны были закрыть для противника наши солдаты и именно эта дорога была целью наступающей на Себеж с юга 123 пехотной дивизии вермахта.
Когда сегодня мы приезжаем в эти места, то с трудом можем представить себе, как выглядела здесь местность в 1941 году. Сейчас всё поросло лесом и кустами, а вот в 1941 году видимость с высоты деревни Скробово была отличная на многие километры.

Одна особенность была у нашей обороны в Скробово: деревня была закрыта от линии Государственной границы широким массивом леса и видеть издалека, что происходит в районе деревни противник не мог.
Бои у деревни Скробово начались 8-9 июля 1941 года. В это время гитлеровцы уже входили в Себеж, а здесь, на южном фланге укрепрайона, всё только начиналось.
Первыми гитлеровцев встретили наши пограничники заставы Асетки. Они продержались под ударами вражеской пехоты чуть более суток и, понеся тяжелые потери, отошли сначала в Скробово, а оттуда - в Дедино.
Советские бойцы в Скробово успели хорошо подготовить свою оборону, но было у неё два больших недостатка: отсутствие фланговых связей с соседними подразделениями дивизии и тяжелой артиллерии. Так же, в тылу батальона не было никаких резервов....
Тем не менее, наши красноармейцы сражались самоотверженно и наносили врагу очень чувствительные потери, о чем тот сообщал в своих боевых донесениях.
Неприятель не мог пробить нашу оборону в Скробово до прихода к нему мощных орудий, из которых он стал обстреливать наши позиции в деревне и рядом с ней.

На южном фланге Себежского УРа повторилась ситуация, аналогичная прорыву нашей обороны в Заситино - без мощной артиллерии враг продвинуться вперед не мог.
Когда мы проводили в Скробово поисковые мероприятия, то находили там осколки от вражеских мин и снарядов просто в огромном количестве.

На небольшой высоте на левом фланге нашего оборонительного рубежа, мы нашли позицию наших станковых пулеметов. Места, где стояли пулеметы, на два штыка лопаты завалены стреляными гильзами, рядом мы нашли фрагменты патронных лент в пулемету “Максим”. Видно, что работы у наших пулеметчиков хватало, раз им пришлось использовать такое большое количество боеприпасов.



Найдены нами были и останки нескольких погибших красноармейцев, оставшихся в своей траншее в самой деревне. Сколько еще их там лежит до сих пор - одному Богу известно. Затрудняет наши поиски в Скробово то, что вся территория деревни после войны была распахана и превращена в поле, а сегодня уже изрядно заросла лесом.



Все находки, сделанные поисковиками на территории бывшей деревни Скробово и рядом с ней однозначно подтверждают, что защитники южного фланга Себежского укрепрайона были настоящими воинами и понимали, чего требует от них Родина в этот момент её истории.
Сломив оборону второго батальона 422 полка в Скробово, гитлеровцы разделились: одна наступающая колонна пошла на Себеж, вторая - к деревне Дедино.
На южном фланге Себежского укрепрайона район деревни Дедино был укреплен так же, как Батово и Заситино. Восемь мощных ДОТов было построено в самой деревне и на подступах к ней. Но узел нашей обороны в Дедино отличался от обороны в Заситино и Батово тем, что для него не хватило войск. Командование Красной Армии на этом направлении обоснованно ожидало, что главный удар гитлеровцев будет нанесен через Заситино на Себеж. Именно это направление и прикрывали основным составом 170-й стрелковой дивизии, в которой, на момент начала боевых действий, не хватало одного полка - 717-го, запаздывающего с прибытием в Себеж из тыла.

В Дедино оборону держали пулеметчики 257 пульбата, занявшие два ДОТа в километре от южной окраины Дедино; один ДОТ заняли наши пограничники, отошедшие сюда от своей заставы в Асетках. Местные жители вспоминали, что между ДОТами они видели окопавшихся красноармейцев, но их было мало. Это могли быть незначительные по численности подразделения 170-й стрелковой дивизии или пулеметчики 257-го пульбата, занявшие полевые позиции для обороны самих сооружений.
Первыми в бой с подошедшими гитлеровцами вступили пулеметчики под командованием лейтенанта А. Шарипова. Они продержались в течение дня и погибли в полном составе в своем ДОТе. Как и в других местах Себежского УРа, здесь противник также применил артиллерию, которой наши красноармейцы в ДОТах могли противопоставить только свои пулеметы и готовность выполнить свой солдатский долг до конца…Останки лейтенанта Шарипова и его бойцов до сих пор не найдены.



После того, как ДОТ лейтенанта А. Шарипова был подавлен, в бой вступил соседний с ним ДОТ, гарнизоном которого командовал лейтенант Е.Лобко.
Оба этих офицера закончили Подольское артиллерийское училище в июне 1941 года и сразу после выпуска уехали защищать Себежский укрепрайон.
Гарнизон лейтенанта Е. Лобко продержался не больше, чем бойцы Шарипова; как и перед этим, противник применил по ДОТу артиллерию.
Однако, сражение у ДОТа Шарипова существенно истощило наступательный порыв гитлеровцев и ДОТ лейтенанта Лобно они штурмовали уже изрядно потрепанные.
Это обстоятельство и стало спасительным для нескольких бойцов лейтенанта Лобко и для него самого; они сумели выбраться из ДОТа и через несколько дней вышли к нашим войскам, отходящим от Себежа.

Наши поисковые мероприятия, проводимые у ДОТов, защищаемых пулеметчиками под командованием лейтенантов Шариповым и Лобко, красноречиво доказали, что и здесь бой был сильным и кровопролитным. Стены обоих ДОТов избиты попаданиями вражеских снарядов, на них отчетливо видны множественные попадания вражеских бронебойных пуль.
Внутри наших ДОТов и рядом с ними мы находили стрелянные гильзы нашего винтовочного калибра.
Рядом с ДОТом, в котором сражался гарнизон лейтенанта Е. Лобко, поисковиками были найдены останки гитлеровского солдата. По характеру их расположения и повреждениям, этот немец пытался подобраться к нашему ДОТу, чтобы бросить внутрь него гранату. Однако, он попал под нашу пулеметную очередь и применить гранату не успел: она взорвалась в его руках. Почему его мертвое тело не забрали после боя сослуживцы, для меня остается загадкой. В его алюминиевой пряжке ремня осталась четкая пулевая пробоина калибра 7,62 мм, а в земле, среди ребер лежали сгнившие остатки полуразрушенного взрывом корпуса гранаты М24.Смертный медальон также остался со своим владельцем.
Были нами найдены и останки одного из бойцов из гарнизона лейтенанта Лобко, но установить его имя нам, к сожалению, не удалось…

Единственное, чем отличаются ДОТы в Дедино от ДОТов в Батово, так это тем, что гитлеровцы не применяли для их подавления мощных зарядов взрывчатки.
Это обстоятельство свидетельствует о том, что противник здесь не имел достаточных сил для обхода ДОТов с тыла, скорее всего - по причине значительных потерь в составе групп, штурмующих оборонительные сооружения..

Третий ДОТ, сражавшийся на южной окраине Дедино, имеет для нас свою особенную историю. Она заключается в том, что в нем сражались пограничники и их погибшие тела потом видели местные жители.
Кроме этого, войну пережил один из пограничников, участвовавших в самом начале боя у этого, как мы его называем, пограничного ДОТа. После войны он приезжал в Дедино и посетил ДОТ, у которого его ранили; он также прикрепил к стене ДОТа самодельную табличку с указанием, что здесь погибли наши пограничники.



Находки, сделанные нами у стен пограничного ДОТа свидетельствуют о том, что пограничники, укрывшись в ДОТе сразу же попали в окружение и гитлеровцы вели по ним массированный пулеметный и артиллерийский огонь.
Пограничный ДОТ доставил противнику огромные неприятности. В его стенах мы насчитали 11 попаданий от артиллерийских снарядов, причем несколько попаданий - во внутренних стенах сооружения. Это говорит о том, что гитлеровцы смогли подтянуть свое орудие прямо к стенам ДОТа и выстрелили внутрь сооружения через узкую амбразуру защиты входа.
Ожесточение того боя нам сегодня практически невозможно представить.

Где похоронены наши героические пограничники, принявшие свой последний бой в этом ДОТе, до сих пор неизвестно. Есть только предположения, но пока - ни одной зацепки.

Вот, в основном и всё о самых ярких и героических страницах обороны Себежского укрепрайона в первые дни Великой Отечественной войны. Но эти страницы далеко не единственные в славной и, во многом неизвестной боевой истории начала Великой Отечественной войны на земле моей малой родины.
Мы находили и другие доказательства того, что в июле 1941 года жестокие бои с врагом велись в Себежском районе во многих других местах.
Это и бой группы автоматчиков НКВД у деревни Томсино, и схватка с противником у деревни Толстяки, и прорыв наших отступающих от Себежа подразделений из вражеского полуокружения на южном берегу озера Свибло. Много других следов тех горячих дней июля 1941 года мы нашли и продолжаем находить на Себежской земле.
Написать обо всех скорее всего невозможно. Но теперь мы четко знаем, что не было никакого бегства Красной Армии от Себежа, что наши ДОТы, построенные перед войной, были построены правильно и их амбразуры были направлены туда, куда и требовала система обороны.
Что наши пограничники, пехотинцы и пулеметчики сделали на своих местах всё, на что хватило их жизни.

Полная история Великой Отечественной войны еще не написана. Скрытые страницы этой истории еще предстоит отыскать и осмыслить.
Ясен лишь итог - наша Родина тогда победила. И это победа - заслуга в том числе и тех, кто не найден, кто запахан на полях и навеки останется неизвестным. Но мы знаем, что эти люди были на нашей земле. Мы помним дела их и заслуги.


Командир поискового отряда “Забытый батальон” Владимир Бумаков


г. Себеж. Май 2020 года